Но не прошло и получаса, как их заметили сверху. Со всех сторон затрещали выстрелы и Горобко с товарищами поняли, что им не прорваться.
– Эх, влипли, братцы, – тяжело вздохнул пожилой шахтер и метким выстрелом снял гарцевавшего у края оврага казака. – Бей только в цель. Беречь патроны. Повоюем еще чуток.
Андрей не понимал, почему эти люди не хотели сдаваться – положение было безнадежным. Все-таки плен – возможность выжить. Но проявлять любую инициативу ему категорически запрещено.
Патронов было мало и все реже группа красных отвечала на беспорядочную пальбу белогвардейцев. Вздрогнул от пулевого удара между ребер и, удивленно повернувшись, привалился к склону оврага и обмяк, длинный худой боец, выронив из жилистых натруженных рук пахаря оружие с пустой обоймой. Еще один боец, сплюнув от досады, бросил бесполезное оружие. Вскоре патроны кончились у всех. Кротовцы, поняв это, перестали стрелять и с руганью бросились к ним. К угрюмой, тесной кучке людей – ветеранам разбитого полка.
Шахтер, член партии большевиков, ловко выхватив спрятанную за спиной винтовку, со всей силы ударил прикладом в горло подбежавшего первым с синими погонами алексеевца. Захрипев, человек повалился на землю. «Зачем?!» – беззвучно крикнул Андрей. Спешивший к ним прапорщик остановился и, не целясь, на уровне пояса передергивая затвор, стал стрелять, отчаянно матерясь. Медленно упал шахтер, схватившись за грудь, захлебнулся кровью лихой рубака Чумаков, глухо застонал раненый еще и в руку Горобко.
– Прекратить! – раздался начальственный окрик, и к оврагу подъехал офицер с полковничьими погонами на английском френче.
– Пленных в штаб. Прапорщик, сопроводить.
Стрелявший козырнул и неохотно опустил короткоствольный кавалерийский карабин.
– Да это ж матерые коммуняки, – бормотал он. – Отбивались, собаки, пока не кончились патроны, да и после… Кто таков? – ткнул он пальцем в Лагинского, заметно выделявшегося среди красноармейцев спортивной фигурой и интеллигентным лицом.
– Врач, – кротко ответил Андрей, спокойно глядя на прапорщика.
– Ваше благородие, – обратился к офицеру молодой солдат, протягивая ему оружие Лагинского. – У него в нагане еще патроны остались.
Андрей заметил на себе настороженный взгляд Горобко, тот, превозмогая боль, презрительно ухмыльнулся в лицо Лагинскому.