Я зашелестел заметками и погрузился в их редактуру. Часы пробили полночь. Луна разлилась серебром по гладкому подоконнику. В комнату вошла одна из постояльцев санатория. Растрёпанные кудри на её голове смотрели в разные стороны. Она была одета только в полупрозрачную сорочку и нисколько не стеснялась бродить так по спящей клинике. Я поздоровался и снял очки, чтобы эта едва накинутая на тело пижама превратилась в одно бесформенное пятно. Девушка села напротив и протянула длинные босые ноги к камину.
– Тоже не спится? – спросила она, не отрываясь взглядом от огня.
– Ночью всегда легче работать, – ответил я.
– Не понимаю людей, которые встают рано и остаются бодрыми днём. Самое интересное всегда случается ночью, всего больше желаний рождается после полуночи. И никакой суеты, чтобы отвлекать от самих себя. Зачем мир ложится спать, когда опускается темнота?
Я не стал объяснять, что вынуждает биологические организмы функционировать днём, тем более сам ощущал вдохновение и пик мыслительной активности исключительно с первыми сумерками. Мы молчали, и я решился вновь приняться за систематизацию своих черновиков.
– Меня зовут Хэлли, – она наклонилась ко мне, протягивая руку. Я увидел, как через легчайший шёлк ко мне навстречу потянулись её груди. Кожа Хэлли блестела, и в её полуобнаженных плечах, стройных бёдрах и бледном лице отражалась игра теней и пламени. Я бы не сказал, что она была красива, хотя это дело вкуса, но в ней бурлила жизнь, молодость и энергия, будто я сам был дряхлый старик рядом с ней.
– Как давно вы живёте здесь?
– Почти два месяца. Это четвертый раз, когда меня забирают сюда.
– Забирают?
– Кое-кто позаботился, чтобы у меня была койка здесь. Вы записываете?
– Да, это… – я и сам смутился, заметив у себя в руках карандаш. – Профессиональное. Я журналист. Приехал, чтобы написать репортаж о больнице. Вы не против?
– Нет, – она заметно оживилась, – это, должно быть, очень интересно.
– Пока не знаю.
– Я о вашей работе. Ездите по свету, общаетесь с разными людьми, потом рассказываете о простых вещах как о чем-то необыкновенном.
Я рассмеялся.
– Вы же понимаете, что это не совсем то, чем я занимаюсь?
– Разве вы не приписываете фактам несуществующую значимость, чтобы задеть читателя?
– Пожалуй. Но я редко покидаю стены газетной конторы и никогда не бывал за окрестностями города.