– Держи.
За последние восемь часов это десятая по счету кружка, которую Джон ставит передо мной. В отделе наступило то самое время, когда телефон в дежурной, звонит каждые полчаса, а в коридоре не стихает топот.
– Если не хочешь отдыхать, хотя бы выпей кофе. Ты выглядишь усталым.
– Выпью, только чтобы ты заткнулся.
Он улыбнулся и присел рядом, подкинув мне еще пару крекеров на стол.
– Элайс. Могу, я кое-что спросить?
– Я весь во внимании.
– Как ты узнал об экспериментах отца? Он сам рассказал тебе?
После того разговора в машине, он стал вести себя намного свободней. Если каких-то тем он избегал, то уж точно не из опасений перед ответом. В нем что-то изменилось. Будто вся его осторожность в нашем общении была связана с домыслами в отношении меня; теориями, которые разрушила короткая стычка. Странный человек…
– Нет. Мне было пять. Думаешь, я что-то понимал? Однажды, он просто привел меня на какой-то склад. Там были и другие люди. Меня уложили на стол и велели не двигаться. Я не понимал, что происходит. Это была проверка на расщепление. Семья моей матери принадлежала к потенциальным многоликим. Наше расщепление наступает естественным путем, без всяких разрывов и сторонних вмешательств. Мама не унаследовала «эту особенность», как и ее мать. Но на удачу надеются только дураки. Отец подготовился ко всему заранее, и когда наступило первое расщепление сестры, он смог извлечь отколовшеюся часть. И делал так всякий раз, когда появлялись предпосылки к новому расщеплению.
– Сколько ей было?
– 8. У меня было в запасе еще года три, если отталкиваться от показателей сестры. Но в Картеле я появлялся почти так же часто, как и она.
– В отчете написало, что о состоянии Лизи, Корпорация узнала лишь спустя два года. Как твоему отцу удавалось так долго скрывать ее? Полиция ведь сканирует потенциальных многоликих каждые три месяца.
– О методах отца, я почти ничего не знаю. Лизи держали в Картеле постоянно. А то время, что она проводила дома, они с отцом были в подвале. Там он держал свою мини лабораторию.
– Тебя он тоже туда водил?
Я знаю, что «Да», но ничем не могу его подкрепить. Я первый раз полез так далеко, и первый раз не нашел ничего.
– Давай лучше вернемся к работе.
Джон неохотно поднялся, хлопнул меня по плечу, но возражать не стал. Спустя какой-то время, когда я занимался зачисткой списка, он вдруг позвал меня.