определяет сознание. Если будет меняться нынешнее бытие, то будет меняться и сознание.
Надо не забывать народную мудрость: «посеешь поступок – пожнёшь привычку, посеешь привычку – пожнёшь характер, посеешь характер – пожнёшь судьбу».
Школа должна стать нивой, на которой из детских поступков будут вырастать счастливые человеческие судьбы.
Ведь что такое наши дети? Мне импонирует позиция арабского – точнее, ливанского и американского – философа Халиля Джебрана, который писал, что наши дети – это не наши дети, а стрелы, выпущенные нами в будущее…(См., например, Жорж Сименон «Часовщик из Эвартона»). А у нас сейчас ненавязчиво внедряется крайне деструктивная позиция «я за своего ребёнка пасть порву, моргалы выколю» (кинофильм «Джентльмены удачи») в противовес позиции советских времён «нет уз святее товарищества» (Н.В. Гоголь «Тарас Бульба»). Школа на какой-то период времени утратила свою воспитательную функцию, плоды чего мы сейчас и пожинаем. Из сознания постепенно вытравливаются понятия «уважение», «достоинство», «честь», «совесть», «братство», приобретшее совершенно иную ассоциацию с деструктивными организациями, «товарищество», ставшее с очень ограниченной ответственностью и масса других высоких понятий. И хорошо, если остатки института семьи успевают привить детям эти понятия, потому что дети на самом деле принадлежат родителям только до начала пубертатного периода, во время которого ребёнок сознанием своим начинает уходить в социум. Не зря говорят, что до начала этого периода дети – ангелы. И дело тут не только в физиологии, но, главное, в изменении сознания, когда уже не родители, а бытие начинает его определять. А какое же бытие имеем мы на данный период времени? Мама и папа уже не авторитеты, и остаётся от них только то, что было заложено, пока ребёнок «поперёк лавки лежал». А уж как на него социум будет действовать? Отсюда и извечный конфликт поколений. Однако, у этого конфликта может быть не только социологическая, но и психологическая подоплёка, например, когда по итогам какого-нибудь противоречия флегматик или меланхолик впадает в депрессию, а холерик в истерику, и они не могут найти между собой общего языка, даже если это родные, любящие друг друга люди. Есть и ещё одна причина, состоящая в том, что дети с их малым опытом жизни воспринимают родителей не как, например, духовных наставников, а только как носителей денег и других материальных средств для удовлетворения сначала детских, а потом взрослых потребностей. Это суждение, конечно же, среднестатистическое, потому что, как мы знаем, нет семей, так же, как людей, абсолютно одинаковых, могут быть только похожие и непохожие. Функцию духовного наставничества раньше выполняла церковь, а в советские времена – октябрятская, пионерская, комсомольская организации. И, надо сказать, очень неплохо выполняли. Лично я, например, да и, знаю, многие мои ровесники и люди чуть помоложе до сих пор несут в своих сердцах комсомольский задор: «Не расстанусь с Комсомолом, буду вечно молодым!».