Тот сразу и растерял все свое дружелюбие. Только плюнул на стойку, продолжая натирать ее до блеска.
– Ну, высыпай что есть. Ох, не заработаю я сегодня, ох, закроюсь к холодам…
Лекарь в ответ только закатил глаза – зал был полон народа, все шумели, распивали, громко чокаясь переполненными до краев кружками, и набивали свои животы.
– Не думал, что так выглядит заведение на грани банкротства, – подал голос Нуска и бросил свой пятак перед трактирщиком. – Готов спать в любом месте, лишь бы была крыша над головой.
Владелец с явным недовольством посмотрел на серебро, а затем заглянул под накидку лекаря, присвистнув.
– Советую прибиться к кому-то из постояльцев, с такой мордашкой грех спать на улице… А так, увы, мои крысы и то платят за ночь здесь больше, чем ты предлагаешь.
Нуска скривился. Он ненавидел свой род, своего отца за это смазливое лицо. Не было и дня, когда бы ему не предложили лечь под какого-нибудь богатого, заскучавшего от женских ласк господина.
Раз он бедняк, то готов на все, думают они? Готов унижаться, ползать на коленях, облизывая чужую грязную обувь?
Лекарь не желал так просто сдаваться.
– Вижу, от такой тяжелой работы у вас участились боли в шее? Я – неплохой лекарь, позволите взглянуть?
Трактирщик нахмурился. Он понимал, что его хотят подкупить. Но и кто попало не смог бы сходу определить мучавший его недуг.
– Договорились. Сможешь помочь – оставайся, а коли нет – убирайся.
– По рукам.
Владелец обошел стойку и встал спиной к лекарю. Шея у мужчины была жирной от пота, волосатой и толстой. Но Нуска даже не замешкался, ведь раньше лечил и не такие части тела, ох, не такие…
Мягкого свечения на кончиках пальцев, легкого массажа хватило, чтобы рассеять всю скопившуюся в шее темную дэ. На самом деле Нуска мог справиться и за пару минут, но растянул процесс на четверть часа, чтобы его труды оценили по заслугам.
Кто будет платить за работу, которая была выполнена в короткий срок?
Довольный трактирщик расплылся в улыбке и сменил гнев на милость. Он крутил башкой из стороны в сторону, будто ополоумевшая сова, а также много жаловался.
– Ох, кто бы знал, что у вас и руки золотые… Как же приятно! Я столько месяцев мучился, согнувшись над этой стойкой… Ох, ох, как же вас зовут, одаренный лекарь?
– Это не имеет значения. Главное, что вам полегчало, а я сегодня смогу уснуть в теплом углу.