Ал удивился: они что, его пульс меряли на этих странных тестах? Понятно, что он у него всегда одинаковый, он же не летал, а на стуле сидел! Следить за пульсом учат совсем мелких птенцов, это же основное – как дышать. Если не контролировать, то крылья будут сами по себе разворачиваться, очень неудобно!
– Я внимательно смотрел твою запись и твои показатели… Что ты чувствовал, когда стрелял?
Продержаться в боевом трансе два с лишним часа не под силу даже Великому Ашеру, не говоря уже о других. Но просто отбросить все лишние эмоции, сосредоточившись на задаче, было несложно. Ал еще раз обдумал вопрос, пытаясь понять, в чем подвох, и честно признался:
– Ничего.
– Почему меня это не удивляет?.. Пугает, да, но не удивляет… – капитан подошел к окну и уселся на подоконник. – Одно радует, что в космофлот ты не собираешься, потому что из тебя не только офицера, но и рядового десантника не выйдет. Я тебе точно рекомендации не дам.
Ал хотел подтвердить, что да, не собирается, но неожиданно обиделся. Из Мэтта, значит, выйдет, а из него – нет?
– Почему?
– Ты не понимаешь самого главного. Мы миротворцы, а не палачи. Есть три основные вещи в нашей работе… – капитан поднял руку и продемонстрировал три оттопыренных пальца. – Мирные граждане, твои люди и враги.
Ал послушно уставился на руку.
– Наша задача – защищать мирное население, и, если мы можем сделать это только ценой нашей жизни… – капитан загнул безымянный палец, – то мы это делаем, у нас работа такая. Но если можно решить задачу иначе, то зачем идти напролом? Вторая задача – сберечь своих людей, – средний палец присоединился к остальным, оставив указательный в полном одиночестве. – И третья – минимизировать потери противника.
Ал удивленно моргнул, разглядывая получившийся кулак – тот был увесистым, но ясности не добавлял. Зачем оставлять врага живым, если у диких даже рабов нет? Куда они их девают? Сушат и потом, в сезон дождей, бекон делают? Впрочем, сезона дождей у них тоже нет.
– Я рад, что хотя бы первые два пункта у тебя не вызывают вопросов, – серьезно кивнул капитан на достаточно эмоциональное «А врага зачем?!». – Например, потому что всегда есть вероятность ошибки, и ты не судья, чтобы выносить приговор…
Ал слушал внимательно, пытаясь отыскать хоть что-то логичное в совершенно чуждой ему морали. Все-таки дикие очень странно относились к смерти. Боялись они ее, что ли? Вот его убивали – это не страшно. Больно, но не страшно. Нечего там бояться. А еще они, похоже, совершенно не видели разницы между смертью в бою и любой другой: первое было почетным, это уважение, плен гораздо хуже. И не страшно, если ты ошибся и убил невиновного, – значит, убитого встретят Великие и заберут в Чертоги… Но у диких не было своих Великих. Они все молились разным богам или не молились вовсе, жили так, словно их жизнь действительно имела ценность. И жизнь другого – тоже. И понять это никак не получалось.