У меня не было ничего, если мы про приданное. Зато у меня был отец, который ни за что не позволит мне стать нищей прислугой и терпеть издевательства господина и его семьи, уронить свою честь и превратиться в раскрашенную марионетку для утех. Я очень гордилась своим отцом. Он был уже немолод, когда женился, и сейчас его волосы и борода поседели, лицо избороздили глубокие морщины. Но тело оставалось гибким и стройным как у молодого. Он с легкостью взбирался на самые высокие пальмы, когда мы шли за кокосами, и также легко влезал в слоновью упряжку. Врожденная гибкость – это наша семейная черта. Я могла сделать сальто через голову и легко коснуться руками пяток. Крутила колесо, могла идти на руках сколько угодно долго и подтянуться несчетное количество раз. Мое тело было телом змеи, такое же гибкое и проворное. Только потом я поняла почему, ну а пока просто жила как жилось.
А еще у меня был Мамо. Вообще-то Маморджан, что на нашем языке означает «достойный». Но мы его звали просто Мамо. Он и был самым достойным слоном в округе, моим другом, сколько себя помню, товарищем по играм и работе. Да. У нас был всего один слон, зато какой! Когда наступала пора брачных игр, наш Мамо был нарасхват. Его зазывали в свои стада многие. Подсовывали самых отменных слоних. Но у слонов не принято, чтоб без любви. Они же не люди. Если не понравились друг другу, бесполезно, ставь не ставь в один загон, толку не будет. А иногда слон и слониха даже убивали друг друга, настолько сильна была неприязнь. Во избежание таких случаев, у брачного загона дежурили хозяева, лезть к двум великанам в момент схватки никто бы не рискнул, но держали наготове ведра с водой. Плескали прямо в морду, ну старались, по крайней мере. Пока слоны отфыркивались, боевой запал сходил на нет и их можно было развести по домам.
Мамо сопровождал меня везде, куда бы я ни направилась. Иногда я позволяла себе прокатиться на широкой теплой спине, но чаще мы просто шли рядом как друзья. Местные ребята смеялись надо мной, когда видели, как вместе с Мамо мы идем за бананами или собирать тростник. Так и дразнили нас "Ину и ее Жених" Ведь они были уже сосватаны и ждали только сезона сухой травы, чтобы сыграть небогатые, но веселые деревенские свадьбы. Примерялись и ко мне, сватов не засылали, но захаживали, что почтенные главы семейства, что их жёны. Смотрели, как я работаю. Ловка ли в разделке рыбы и у огня. Ух, как они меня все бесили. Как будто корову берут, а не невесту. И потому больше предпочитала пропадать с Мамо в джунглях, чем сидеть дома у очага. Джунгли меня кормили, охотиться я училась с четырех лет, именно тогда отец смастерил мне первый лук. Джунгли давали мне покой и чувство, что здесь я на своем месте. Никто не назовет меня палкой, дрыщой или ещё как-нибудь. Красивая шакти – дородная шакти, полные бедра, обширная грудь, способная накормить многих детей, особенно в голодный год. Правильная шакти спокойна и медлительна, она знает себе цену и никуда не торопится, а главное, у хорошей шакти есть золото и камни, чтобы принести будущему мужу богатое приданное. Эх! Я осмотрела себя со всех сторон: ни одного совпадения. Тощая, вон одни коленки торчат, лучше б что другое торчало, а не вваливалось. И потом, на фига мне муж, который не может меня прокормить, а лучше, откормить. И вообще, на фига мне муж, когда у меня есть Мамо. Он меня и сам не обидит и другим в обиду не даст, а муж – это ещё как посмотреть. Мужья, они тоже, разными бывают.