– Это тебе опять вешние воды напели?
– Нет, ветры зимние в уши надули, ― со злостью сказала полусфера.
– И где же сейчас твой знаменитый «Саратовский ледокол»? ― не без иронии спросил я.
― Затонул, затонул ещё в 1968 году в районе моста Саратов ― Энгельс. На дне Волги. Его хотят со дна достать, музей сделать, да, видимо, руки не доходят.
– Ладно, я потом эту инфу загуглю. Лучше расскажи, как здесь оказалась?
– Любовные дела. У моего Сидоровича на станции Голдино зазноба жила. Всякий раз, когда мы останавливались, она тут как тут. Пирожки принесёт, кваску. Сидорович особенно её варенец любил. Ну а как паровоз прогудит, прижмётся к нему, вдавится. И всё за меня хватается: крутит, крутит. У меня даже от этого головокружения начинались. Однажды докрутилась, что я на ниточке повисла. Да не удержалась ― упала. Покатилась по перрону, спряталась в траве, потом вешние воды подхватили. Вот теперь тут мы с яблонькой последние лет пятьдесят и коротаем, веселим друг друга своими историями.
– Да, прикольно. Вот только что мне с тобой делать?..
Я проснулся от звука расстёгивающейся молнии на палатке. Папа уже распахнул одну створку, и лучи утреннего солнца заполнили наше ночное жилище. День обещал быть добрым. Сейчас позавтракаем и на поиски артефактов.
Готовя макароны по-флотски, я вдруг вспомнил свой ночной сон, да в таких деталях, что сам удивился. Пока ели, я его в подробностях рассказал собравшимся за завтраком. Мой рассказ поднял настроение. Все посмеялись и разошлись каждый в своём направлении. Я с папой решил пройтись с металлоискателем по краю оврага. Место было новое, необследованное.
Вдруг, около низкой корявой яблони, – пик. Копнули. Сверкнула полусфера. Подняли, очистили. Папа спросил:
– Твоя?
Я стоял ошеломлённый. Вот точно такая сегодня со мной всю ночь разговаривала.
– Мистика, ― только и мог промолвить я.
Папа усмехнулся и сказал:
– Держи, потом проверим, правдивым ли оказался твой сон.
Я сунул пуговицу в карман и отчётливо услышал:
– Я ведь не договорила: не простая я. Пришей меня к своему школьному пиджаку, застегни и окажешься в моём времени.
– Чего ещё придумала?
Папа повернулся и спросил:
– Ты что-то сказал?
– Нет, тебе послышалось.
А пуговица между тем продолжала:
– Соскучилась я за своими сёстрами, повидать мне их хочется. Чего тебе стоит пришить меня на пиджак, застегнуть и мгновенно переместиться в XIX век. Разве тебе не интересно, как там было?