Одержимость вспыхнула словно пламя, распространяясь среди
О.С.С.Ч. Солдаты падали на землю, истошно орали, истерически
смеялись, бросались друг на друга с кулаками, причиняли себе
увечья. Боль – наслаждение. Чувство присущее лишь живым. Острые
армейские ножи скользили по коже, разрезая плоть. Безумцы с диким
хохотом отрезали себе губы, уши, веки. Некоторые наносили себе
слишком тяжёлые увечья и теряли сознание, истекая кровью. Скинув
каски, одержимые клочьями выдирали волосы на голове. Дикий
неудержимый смех сменялся рыданиями. Звуки окружающего и растущего
безумия вызывали немыслимый ужас.
Сохранивший рассудок капитан, отчаянно пытался призвать
обезумевших солдат к порядку, но его никто не слушал. Охваченные
ужасом агенты тринадцатого отдела наблюдали за всепожирающим хаосом
Циклона. Но не знали что делать. Удивительно, но дымки душ не могли
пробиться через магнитный барьер квартум-щита. Души стучались в
щит, бросались на него и тут же отскакивали, словно муха пытающаяся
вылететь в окно, не осознавая, что бьётся в стекло.
- Квартум-щит – это миниатюрный аналог «пенумбры», – с важностью
в голосе заявил Николай.
- «Пенумбры»? Что за бред? Тут совсем другой механизм работы! –
возмутился Фальтус.
- Мать вашу, какая разница? Главное, что это работает! –
раздражённо бросил Корбор.
Послышался шум мотора. Кто-то из одержимых уже перерезал тросы,
и бронетранспортёр генерала направился на восток.
- Вот сука! Этот шумерский жрец свинтил! – сплюнув себе под
ноги, гневно сказал Корбор.
- Чёрт с ним, лучше придумай, как нам отсюда убраться, – ответил
Николай, чуть ослабляя галстук.
- Щит работает, винтовки есть, одержимые пока особо на нас
внимания не обращают. Видимо они сами с собой неплохо время
проводят. Нужно потихоньку уходить отсюда. Другого выбора нет, –
предложил Фальтус.
- Ха, а как же саркофаг? – Николай кивнул в сторону реликта.
- Нам его не вынести, придётся оставить, – ответил Фальтус.
- Здравая мысль! – согласился Корбор.
Раздался истерический крик, громче и страшнее прочих. Фальтус
взглянул в ту сторону, откуда он доносился. Несколько одержимых
заживо потрошили археологов, вытаскивая их
внутренности наружу. Учёные бились в конвульсиях,
кричали, молили о помощи. С одного из них сняли скальп, с другого
содрали лицо. Кровь пропитала песок. Крики жертв проникали глубоко
в мозг и оставались там навсегда.