Со вчерашнего дня все произошло так быстро, что я не успела толком даже осознать, на что согласилась. Сивка схрумкала свой горох и рванула так, что меня аж назад отбросило. Мгновенья не прошло, а фигуры матери, брата и Яворки растаяли в светлой пыли, а передо мной вдаль убегала дорога.
Я ехала в Лихоморье.
К закату, как и намечалось, мы прибыли в Студеницы. Место здесь было славное, хорошее. Яблони цвели вовсю, и прежде чем лечь спать, я вышла поглядеть, как под багряным закатом чернеют вдали леса Валахии.
Постоялый двор был забит битком: здесь останавливались наши купцы перед тем, как ехать дальше в Чужедолье, также и заграничные торговцы любили это место. Прямо передо мной прибыл хор медведей-балалаечников и занял весь второй этаж, но для меня все-таки нашлось местечко. Я поела, выпила брусничного морсу и продрыхла в своем закутке до рассвета. Лишь на травы пала утренняя роса, мы с сивкой рванули в путь.
Колобок несся, как ошпаренный, указывая путь, а за ним наяривала сивка, распространяя вонь и характерные звуки. Поля, леса, города и села мы пролетали с такой скоростью, что я не успевала их разглядеть. Мы лихо пропердячили мимо купеческого обоза, обогнули по дуге Крутоград, где который год безобразничал Незван Градостроитель, пропылили по дороге средь ржаных и гречишных полей, свернули с большака и углубились в лес. Прочие, степенно державшиеся большой дороги, проводили нас недоуменными взглядами, и позже я поняла почему.
В лесу мы замедлились, и я наконец вздохнула свободно. Сивка перестала тарахтеть и вонять, что означало, у нее закончился горох, но кормить ее новым я не торопилась. Во-первых, тоже надо было и мне передохнуть. Пока мы так вот летели, я занята была лишь тем, чтоб не свалиться с телеги, особо когда на кочках подбрасывало. Во-вторых, я с утра крошки в рот не брала. В-третьих, по лесной дороге не очень-то и побегаешь. Стоит сивке помчаться, как это она умеет на горохе, и я вместе с телегой навернусь об первый же корень. Так что я пустила свою «Палладу» неспешным шагом, а сама развернула тряпицу с капустным пирогом и принялась есть, поглядывая по сторонам. Солнце пронизывало лес золотыми лучами. Трепетали листьями осинки, шумели дубки, звенели ручейки, мелкое зверье шныряло в подлеске – словом, краса и благодать.