Анна кивнула.
– Так вот. Наши порядки нарушает один, – фигура замолчала и стала активно вырисовывать круги рукой. – граф. Граф Уилтшир. Он хранит запретные знания, которые позволяют превращать людей в тварей. В осознанных тварей. Если вы поможете нам избавиться от него, то я отправлю вас в более спокойное место.
– Погодите, – Анна всматривалась в тёмный силуэт. – Я должна буду убить этого графа?
– Можно сказать и так.
От радостного тона сущности стало как-то не по себе. Анна ощутила, как скрутило в животе. Но ведь её тела давно уже нет. Фантомная боль?
– Но разве это не ещё один грех?
– Нет-нет, – засмеялась фигура, – Всё намного сложнее. Не бойтесь, в моём предложении нет подвоха. Всё честно.
И выбора как такового не было. Выбрать вечность в кошмаре – полный мазохизм.
– Хорошо, – от того, что ей стоило снова убить кого-то, было дискомфортно, – Но как я его узнаю?
– Просто прекрасно! – воскликнула фигура и поднялась с места, – Тогда встретимся, когда вы закончите!
– Подождите!
Анна вскочила с места, но поздно. Стол и лампа пропали. Анна оказалась в темноте, которая в этот раз была убаюкивающей и тёплой. Как постель в те дни, когда его не было рядом.
Настолько неудобные кровати могли существовать разве что в аду. Боль в мышцах и костях была почти до слёз. Поэтому, когда Анна открыла глаза и почувствовала её по всему телу, с губ вырвался стон. Она попыталась встать. Медленно, стараясь не обращать внимания на боль. Стоило ей выпрямиться, как кости грудной клетки поочерёдно хрустнули. После этого Анне даже стало легче.
Немного придя в себя и привыкнув к боли, Штайн осмотрелась. Первое, что бросилось ей в глаза, был небольшой деревянный стол, на котором одиноко стояла потухшая свеча. Потухла она совсем недавно, несколько капель медленно стекали по восковому столбу.
По обе стороны стола расположились деревянные стулья. На вид тяжёлые и старые. Анна встала, и кровать под ней заскрипела так, что по спине Штайн прошли мурашки. Анна скрючилась от неприятного звука. После сна он звучал отвратительно громко.
Анна подошла к небольшому, зашторенному пыльной тканью, окну. За пыльными шторами она увидела ночной спящий город. Комната, в которой проснулась Анна, была на втором этаже. И под окном было единственное место, приютившее бодрствующих людей. Они выходили навеселе, иногда распевая странные песни. Анна никогда не слышала их, несмотря на то, что за всю жизнь с мужем, наслушалась достаточно «пьяных песен».