В комнату ворвался человек и закинул гранату-липучку прямо в грудь рипера.
Я воскликнул:
– Нет!
Рипер с гранатой на груди и он не предпринял попытку ее снять. Он медленно развернулся к иконам Ахара, присел на колени и поставил руки за голову. Я ударил правой рукой того человека и он отлетел на другой конец коридора. Из его рук выпал таймер. Пятнадцать секунд. Я подбежал к Ханку, выхватил гранату от его груди и кинул в коридор. Ханк свалился на пол. Из его динамиков послышались звуки рыдания.
– Ты плачешь?! – удивился я.
Ханк встал с пола.
– Нет, бл**ь. Это чертов алгоритм, что я мол должен сейчас плакать от столь проницательной истории. Но я пожалуй расскажу анекдот.
Я сел на кровать и в этот момент сзади меня обрушились осколки потолка и подорвалось окно. Ханк говорил очень плохо, граната повредила какую то запчасть.
– Приходит человек, говорит: Шаурму можно? Шаурмист отвечает: одну, две? Не, две моя жопа не выдержит. Шаурмист смотрит на него хмурым лицом и ответил: да ну, не дури. От моей шаурмы…
Я прервал его:
– Ханк, ты же чуть не умер.
– Ну, не стоит отчаиваться.
– Стоит, мы живем в ужасном мире.
Я вышел из комнаты, обходя ногами осколки бетона и стекла. Трудно оценить, что это было. Люди проявляют свою ненависть, однако это чересчур. Когда я смотрел на все эти осколки, слышал крики недовольных людей, я думал об одном: почему сражаются два народа между собой, когда при этом виноват третий? Видят ли они это, что виноват третий? По крайней мере я увидел, и Ханк тоже. Ханк – он прав. Сорока решила, что она вправе оставить все так как есть. Точнее, нет. Они не оставили, они же просто разделили мир! Они будто разделили мир на нелюдей и людей. Мол, снизу грязные и неграмотные животные, а начиная со среднего этажа вот люди. Насколько же я зол на эту систему, и не я один, это видно по бунтам. Люди потихоньку начинают снова проявлять свое недовольство.
Причем, стоит отметить, что бунтует лишь низкий класс, а остальные классы в большинстве своем молчали. Были конечно выдающиеся политики, философы, которые выражали свое недовольство к происходящему, однако число таких людей тщетно мало. Большинство же просто замкнули рот, ведь их же это не касается, по их мнению. Неужели люди так привыкли к сладкой лжи? Не готовы они к горькой правде, прячут ее от себя, отмахиваясь рукой. Но а что удивительного? Они дали развитие AI в искусстве, получили горькую правду.