– Пер! – уже громче.
Его кто-то зовет. Он повернул голову на звук. Справа, между черных колон, в нескольких метрах от входа в нижний храм стояли два черных, размытых силуэта.
– Пер, подойди пожалуйста к нам – голос мягкий, казался очень добрым, этот голос напомнил Перу его бабушку. Он повернулся всем телом и неуверенной походкой направился к силуэтам. Здесь в тени громады храма было прохладнее и темнее, протерев глаза, Пер уставился на окликнувших его людей. Изображение вернулось полностью, перестав быть расплывчатым.
Слева, ростом чуть ниже Пера, стоял старик, в черной рясе священника, в черной шапке на голове, Пер забыл, как она правильно называлась, и не большим серебряным крестом на груди, и деревянным посохом, который святоша держал в левой руке. Лицо этого пожилого человека украшала волнистая, густая и полностью седая борода, чуть припухший нос, кустистые брови и добрые, большие серо-зеленные глаза. Мягкий, приятный голос наверняка принадлежал ему.
Справа, одного с Пером роста, а парень считал себя достаточно высоким, стоял, скрестив руки на груди, мужчина лет сорока – сорока пяти, с многочисленными морщинами на лице, коротко стриженными волосами, которые не скрывали появившихся залысин. Губы его были плотно сжаты, а светло-карие глаза смотрели злобно. Одет он был в черный деловой костюм, черные, ярко начищенные туфли и черную водолазку, с высоким воротником, закрывающим шею, тоже не лучшая одежда для сегодняшней жаркой погоды.
«Они знают, что я наркоман» – мелькнуло в голове у Пера.
Все трое, какое-то время стояли молча. Парочка в черном, внимательно разглядывала Пера, тот перебегал взглядом с одного мужчины на другого.
– Владыка явно ошибся, ваше святейшество – первым нарушил молчание, мужчина в водолазке – это просто, опустившийся наркот. – грустно добавил он.
– Владыка никогда не ошибается – мягко прервал его священник. – Это Олег, мой помощник, он старший сотрудник епископального отделения церкви по борьбе. – представил старец своего спутника, обращаясь к Перу. – А я отец Александр, очень рад познакомится – с улыбкой закончил он.
Пер широко улыбнулся, обнажая желтовато-коричневые, но все еще целые зубы:
– По борьбе? По самбо или по греко-римской? – он громко, и нарочито засмеялся над своей, не очень уместной, шуткой.