Старуха указала на свои шрамы и торчащие из-под кожи крючья с кусками обрезанных веревок.
– Он тебя пытал?
– Скажем так: это было частью его плотских игр. Он подвешивал меня на крюках над своим ложем. На ночь, а когда и на сутки. Да много что делал. Ни будь я лекарем, давно бы подохла.
Старуха замолчала.
– Но он тебе доверял… – с укором добавил Хаук.
– Да. Кому-то же нужно доверять. Даже такому животному как он.
– И ты его предала.
– Я не солдат. В жены меня не взяли… Так что я не давала ему присяг и клятв в вечной верности, – сухо ответила Марен.
– И то верно, – кивнул Хаук.
– Да и болен был уже старый козел. Я сто раз говорила, но… он не слушал. Сердце ни к черту. Легкие – решето, харкал кровью. Про печень и говорить не стоит. Думала, хоть помрет достойно, как мужик. А он и тут облажался… – Марен горько вздохнула и утерла одинокую слезу.
– Как хоть хоронить то его будут? Королевских кровей все же ублюдок то мой был.
– Не знаю. Седрик не говорил об этом, – ответил Хаук.
– Родной дядька твоего короля, как-никак. Пытался убить кровного брата – не получилось. С тех пор на ножах. Его спасало только то, что государство наше разрознено было. А войско у владыки сильное. Да и границы свои он крепко охранял от всякой нечисти. Не пропускал ее дальше стен графства. Потому и очередь до него дошла только сейчас, когда старый король умер, и власть перешла в руки наследника.
– Целая сага. Можно балладу сложить, – усмехнулся Хаук.
– Смейся, смейся. Завтра тебе ответ перед ним держать.
– Не хочу думать об этом, – ответил Хаук отставляя в сторону опустевшую глиняную миску.
– Переживаешь?
– Нет. Просто не люблю ожидания.
– Ах, ну да. Ты ж у нас воин. Наемник сорви голова….
– Головорез. Не стесняйся этого слова, оно хорошо отражает суть… – сухо напомнил Хаук.
Марен улыбнулась.
– Каким ты стал…. А помнишь, когда ты был маленьким, иногда в клетку падали кусочки яблок или белого хлеба?
– Или ягоды… – Хаук вздрогнул и покосился на старуху.
– Да, это я кидала, никто не видит. Это ж еще добросить нужно было… Не подумай, что это были объедки, просто и мне не всегда перепадало. Но, когда владыке что-то было нужно, он умел быть добрым. Приносил подарки…
Почему-то защипало глаза. Хаук моргнул, по щекам покатились две горячие капли, и застыли на подбородке. Он смахнул их и посмотрел на руку. Пальцы его дрожали. Прошлое нахлынуло волной, на миг перебив дыхание. Хаук опустил глаза.