– Понял. Что еще?
– Оставляю тебе своего коня. Королю он ни к чему, а Седрик был бы рад этому. Животина умная, тебя хорошо знает. Не бросай, ладно?
– Так и будет ваше величество, – пообещал молодой лорд.
– Славно. Дел у меня теперь и вовсе невпроворот. Даст Бог свидимся!
Король крепко обнял своего друга и на прощание хорошенько встряхнул за плечи. Потом дал знак своему советнику.
Хамон ограничился крепким рукопожатием и одарил парня широкой улыбкой. Потом подал знак, и солдаты бросили к его ногам увесистый мешок с монетами.
– Жалование за семь лет. Пригодится, – напомнил он.
– Спасибо советник, за вашу поддержку и доброту, – искренне поблагодарил Хаук.
Советник склонился и тихо проговорил:
– Лучшие качества – только для своих. Не забывай этого. Береги себя, парень. И помни: мы далеко, но мы никуда не делись.
Хаук кивнул.
Обернувшись к своему суверену, королевский советник Хамон тут же изменился в лице. Оно стало строгим и лишенным каких-либо эмоций.
– Мы закончили, ваше величество!
– Значит нам пора, – подтвердил король.
Хамон засунул руку под плащ и достал оттуда небольшой мушкетон. Направив его в небо, он выстрелил. Красный осветительный заряд взметнулся в облака и прежде, чем он погас, вокруг началось немыслимое движение. Зазвучали горны, взвились в воздух флаги. Палатки начали падать одна за другой, появились повозки…
Королевские стражники, быстро убрав походный трон, кинулись убирать стол и ковровые дорожки. Аккуратно свернув карту и документы, их сунули в руки оцепеневшему от смены событий Хауку. Спустя пару минут к шатру подъехала роскошная белая карета с королевским гербом, запряженная четверкой ослепительно красивых лошадей. Лакей открыл дверь, и король Родерик встал на подножку. Задержавшись на мгновение, он обернулся.
Хаук не нашел ничего лучшего, как отдать ему честь, чуть не выронив свои бумаги. Родерик одобрительно кивнул и сел в карету. Следом за ним уселся и советник. Взметая в воздух клубы пыли и комья земли из-под копыт, в сопровождении конной гвардии, эскорт его августейшего величества скрылся из виду. А Хаук продолжал стоять под полуденным солнцем с трудом веря в происходящее… Ноги его стали ватными. В груди сросся ком. Вроде бы и сложилось все, как нельзя лучше, но чувствовал он себя на редкость паршиво.
Примерно через три четверти часа, хорошо организованная армия покинула долину. Оставив после себя только следы телег, копыт, да угли от кострища. Какое-то время он растеряно озирался по сторонам, пока не услышал тяжелые шаги за спиной. Хаук прикрыл глаза… Принадлежали они не человеку. По тяжелому дыханию и характерному стуку стремян, он узнал коня своего господина. Но от чего-то никак не мог вспомнить, как его зовут. Хотя знал это имя абсолютно точно.