Терри открыл глаза. Его разбудил звонок будильника. Мальчик посмотрел на потолок, на котором было нарисовано звездное небо.
– Ну почему я должен так рано вставать… – пробурчал Терри и медленно сел на постели.
Он протер глаза и посмотрел на свое отражение в зеркале. На Терри уставился одиннадцатилетний паренек с темно-русыми волосами, глубокими синими глазами, пухлыми нежно-розовыми губами. Терри зевнул и провел рукой по шевелюре. Дверь в комнату открылась, и в спальню со всего разбегу ворвалась его точная копия.
– Терри! Елена спрашивает, тебе завтрак в постель принести или будем есть в столовой? – весело прокричал брат, прыгнув на кровать близнеца.
– Эд, чего ты кричишь… – Терри взялся за голову и рухнул на одеяло.
– Эй! Хватит спать, оболтус! Пошли завтракать, у нас утренняя тренировка, а потом учеба.
Терри закатил глаза и громко вздохнул.
– А можно я тут останусь?
– Ты что – опять до ночи просидел со своими нотами?! – Эд подошел к белому роялю и взял нотную тетрадь в руки. Он сморщился и кинул ее в сторону. – Ну и скукотища!
Терри встал с кровати, поднял тетрадь с пола и поглядел на брата-близнеца. Складывалось ощущение, будто бы он смотрит в зеркало. У мальчиков не было ни единого внешнего различия, кроме цвета глаз. Зато характеры оказались совершенно разными.
– Тебе не понять, Эд.
– А что тут понимать?! – взвыл брат и, шагнув к роялю, провел пальцами по клавишам. – Я постоянно слышу от тебя всякие странные слова, наверное, ты только об этом и думаешь! Все эти диозы, триоли… Фу, гадость.
Терри громко засмеялся и оттолкнул брата от инструмента.
– Ну ты и затупок! Диезы и бемоли, Эд.
– Это не меняет сути. Музыка – скукотища, и я не понимаю, как ты можешь ею заниматься.
– Мне нравится играть на пианино… – Терри закрыл глаза и, прикоснувшись к клавишам, начал исполнять произведение Людовико Эйнауди[1].
Эдвард вздохнул и улыбнулся, наблюдая за тем, как складно играет его брат. Хоть Эд и утверждал, что это скука несусветная, но каждый раз с открытым ртом слушал игру Терри.
– Тэрриэль! – раздался громкий голос отца.
Мальчики вздрогнули и переглянулись. Отец решительно зашел в комнату и строго посмотрел на Терри. Тот быстро отошел от рояля и потупился.
– Я ведь запретил прикасаться к инструменту, пока ты не сделаешь все свои основные дела, да, Тэрриэль?!