Марк сунул руку в карман плаща, пальцы коснулись холодного металла. Он сам не знал, зачем взял пистолет из ладони мертвого полковника. Никакое оружие не защитит, если Особая служба возьмет след.
* * *
Ближе к реке воздух стал холоднее, запахло тиной. Чайки парили в восходящих воздушных потоках, широко расправив крылья и издавая резкие гортанные крики. Марк пересек заросшие бурьяном железнодорожные пути и свернул в узкий проулок, ведущий к воде. Над головой нависли щербатые стены старых складов, приспособленных под жилье.
До войны тут шумел торговый порт. Краны, похожие на гигантских цапель, крутили башнями, между кривых металлических «лап» сновали погрузчики. На таможенном переходе выстраивались в очередь многотонные фуры, везущие товары в Заречье. Невыносимо воняло рыбой, специями, жженой резиной и мазутом. Теперь у реки запустение. После обстрелов из всех зданий уцелели лишь толстые стены складов и хранилищ. Больше повезло постройкам на окруженных водой островках в километре от порта. На ближнем Марк обустроил себе жилье в покосившемся двухэтажном домишке. Невесть какой комфорт: внизу гостиная с плитой и холодильником и миниатюрная ванная комната, на втором этаже – спальня и кабинет. Но жить можно. Остальные обитатели порта ютились в куда более скромных апартаментах.
Марк вышел на пирс и кивнул соседу-рыбаку, латающему сети в пришвартованной плоскодонке. Его звали Павлом. Бездетный, он и жил с женой в комнате на ближнем к реке складе. Павел махнул Марку рукой:
– Что-то ты рано сегодня, – на его загорелом до черноты лице показалась беззубая улыбка. – Всю уже жилплощадь распродал?
Марк устало покачал головой, мол, куда там. Для соседей он удачливый проныра-риэлтор, чудак, невесть как попавший в местную клоаку.
– Что ты тут забыл? – упрекали его старожилы. – Купил бы квартирку в новом районе и жил припеваючи.
– Мне здесь нравится, – пожимал плечами Марк. – Люблю смотреть на реку.
Неширокий канал отделял дом от пристани. Марк остановился у края пирса и потянул ржавый рычаг, торчащий из бетонной прорези. От дверей со скрипом опустился деревянный настил из пары сколоченных вместе досок. Человек пройдет, а тени – нет. Воды они боятся.
Марк закрыл дверь и облегченно выдохнул. Дома можно расслабиться. Он сбросил ботинки, повесил на гвоздь плащ и плюхнулся в старое потертое кресло. Солнце било в окно косыми лучами. Свет квадратными пятнами лежал на полу, столешнице обеденного стола, бликовал на полированных дверцах массивного шкафа для верхней одежды. Дальнюю стену гостиной занимал деревянный стеллаж из неотесанных досок. На его полках блестели пластмассовые корпуса разобранных телефонов, выстроились в ряд старые радиоприемники, динамики с торчащими проводами, реле с плотной медной обмоткой. Инструменты телефониста всегда наготове, и ни один не используется дважды – каждый для своего случая, под конкретного клиента.