Мне показалось, что воздух вдруг уплотнился, став словно камень. Я не могла вдохнуть, а внутри словно до предела натянулась струна. Казалось, что в этот миг я и напряжение – это одно и то же, что по нервам дали сразу разряд в триста восемьдесят вольт и мой мозг сейчас сгорит, как чертов жесткий диск у компьютера.
Я уже готовилась услышать это краткое «да» и броситься в бой. Сражаться с булыжником в руках. Не думая о том, что будет дальше. Если я одержу победу. Если проиграю.
Дьяр сжал кулаки так, что его костяшки побелели, да и все тело напряглось, готовое для стремительного броска… Я ощущала это. Как и то, что еще мгновение – и мы оба либо свихнемся, либо бросимся друг на друга, чтобы задушить, выцарапать глаза, вцепиться. Мстя. Сражаясь за жизнь.
Он тяжело и болезненно, борясь с собой, выдохнул:
– Я ненавижу тебя, Тигиан Уикроу, лживую, двуличную сволочь, которая, прикрываясь добродетельной невинностью, не побоялась артефакта истины, решившись солгать в имперском суде. Но отправить к Хель единственную свидетельницу обвинения, чтобы меня точно сочли преступником, заметающим следы?..
– Тогда зачем ты пытался убить Уикроу накануне? – я сорвалась.
Сжала лежавший рядом со мной булыжник в руке так, что его острые грани наверняка порезали кожу, и подалась вперед. Наши лица оказались рядом. Всего в паре сантиметров друг от друга. Мы делили на двоих один глоток воздуха, один день и одну ненависть.
Прямой, открытый взгляд синих глаз, полный ярости и злобы. Мои глаза, в которых отчаяние и решимость играли в чехарду.
– Накануне я был слегка занят другим. Бежал из тюрьмы, – почти мне в губы иронично выдохнул Дьяр.
– Накануне я умерла, – не отступив ни на миллиметр, эхом отозвалась я. – Официально – это покушение нанятых тобой головорезов.
– Официально? – прищурился Дьяр и добавил, не подозревая, насколько прав: – А если реально? Я не пытался тебя убить. Поэтому вопрос: КТО в действительности на тебя покушался? И как тебе в таком случае удалось выжить? Ты что, свою душу у смерти украла? Ибо сейчас ты живая.
– Да, чтоб тебя! Я живая! Да не та! – отчеканила я.
– Не та? А какая?
– Это сейчас так важно? По-моему, большее значение имеет то, что я потеряла память и быть свидетельницей не могу…
– Судя по тому, где мы встретились, потеряла ты не только память. – Губы Дьяра исказила ухмылка.