"Ив Монтан" ходил всегда в штатских брюках и военной рубашке с фотоаппаратом или еще хлеще – с кинокамерой наперевес, что придавало его облику имидж военного корреспондента, хотя он работал в военкомате.
" Симона" ничем не отличалась по манере одеваться от женщин нашего дома, но ее глаза, смелые и уверенные в себе, выдавали женщину незаурядную.
Откуда они появились в нашем жлобском городе, не знаю. Но, точно не он, наш город, мог взрастить столь продвинутую по мировосприятию пару.
Как они воспитывали детей, чем интересовались, чем жили, кем восхищались – все было ненашенским.
Детей они вообще не воспитывали в традиционном понимании этого слова. Они просто дружили с ними, что было в новинку.
Многочисленные книги нашей и зарубежной литературы были в доступе протянутой руки. Запретов не было для прочтения, и я могла запросто пользоваться их библиотекой. Было много фантастики, детективов, приключенческой литературы. Их мальчишки, а у них было двое сыновей, читали запоем.
Кумирами семьи были Ландау (о нем и его отношении к досугу впервые услышала от них), импрессионисты, Высоцкий (тогда он только становился популярным). У них я впервые увидела портрет Хемингуэя как в какой-нибудь московской квартире. Услышала джаз.
Однажды соседка показала мне фото Вивьен Ли с ее автографом и серый конверт с многочисленными печатями. Конверт был узкий, прямоугольный, как и фото, на котором лучезарно сияли только глаза артистки, только глаза, как будто портрет был обрезан с двух сторон. После просмотра фильма "Мост Ватерлоо", а он шел в советском прокате, восторженная "Симона" написала письмо Вивьен прямиком в Англию (я же говорю: ничего от бухгалтера в поведении не было). Как оно дошло туда, до адресата? И как пришел вот такой ответ? Как пропустили? Загадка.
От этой семьи у меня остались на память многочисленные фото, что делал сосед. Он классный был фотограф. Фотографировал, распечатывал в своей маленькой ванной комнате (хрущевка, что возьмешь) и раздавал потом друзьям, соседям, просто дарил и проносился мимо. Это обстоятельство еще больше мне напоминало звездную пару. Он весь такой порывистый, на скоростях, увлекающийся, а она, исполненная достоинства, старилась на диване.
Потом я навсегда покинула тот дом. Узнала, что сосед, царство ему небесное, долго не прожил. Он успел еще поснимать моих старших детей, а младшую уже нет: она родилась в Средней Азии.