Я подошёл к Кондратенко. Он увидел меня в отражении в мониторе, но не повернулся.
– Не отвлекаю?
– Не сильно, – он, наверное, не хотел, чтобы наш разговор неверно поняли.
Как ни странно, в их секторе было мало народу.
– Да все на перекуре, – ответил он на незаданный вопрос.
– Ну пойдём тоже покурим, – предложил я, хоть и не курил.
– Да, хорошая мысль! – он вытащил из стола свежую пачку сигарет.
Мы долго шли затемнёнными коридорами – курилка располагалась во внутреннем дворе, были закрытый павильон и вроде как запретное пространство вокруг него. Но большинство коллег стояли снаружи: было хоть и прохладно (май оказался не по климату зябким – да вообще, весна из Москвы в последние годы ушла), но солнечно. Все хотели ловить солнце.
Среди курильщиков был в основном васин сектор, они уже успели с утра между собой поздороваться.
– Гутен морген! – неловко вырвалось у меня: пытался пошутить.
А на самом деле у меня после некоторого умственного и эмоционального напряжения снизился контроль за речью.
Некоторые кивнули.
Мы остались на дворе, расположились чуть поодаль.
– Я тоже покурю, – сказал во мне другой «я».
Ну значит так было нужно.
Василий достал сразу несколько пачек сигарет из разных карманов, с разным числом курева.
– Вот, выбирай!
– Зачем тебе столько?
Он продолжительно посмотрел на меня.
– На автомате беру каждый раз новую пачку. Вроде внешне не нервничаю, а изнутри приходится, прорывается само.
Я выбрал Camel. Пачка оказалась из ограниченной серии – вместо верблюда на титуле красовался белый медведь.
– О, неожиданно! Дай посмотреть, – я протянул руку.
Но Василий уже смял пачку – сигарета оказалась последней – и бросил в урну.
– Ну зачем? Прикольно же. Я бы сыну показал.
– Сейчас не до приколов, – оборвал он, и был вправе.
– Ну да, буржуйская вещь.
– Вот именно! – разговаривать при таком скоплении народа он, было видно, не хотел. Или вообще не хотел.
Выкурили по одной. Быстрее, чем хотелось бы.
«Надо бы выпускать метровые сигареты!» – пошутил я внутри себя, правильно решив, что лучше лишний раз не высказываться. «Ага, и пятиметровые винтовки…»
Кондратенко, как и многие другие, чуть подождав, прикурил снова.
– Что решил? – он всё-таки чуть расслабился и задал реально волнующий его вопрос.
– Ты про добровольчество? – догадался я.
– Да.
– Пока не знаю. Надо бы, конечно, съездить, – я действительно так думал.