– Мы провожаем в последний путь нашего земляка, героя… – доносился из середины гулкий голос, – … Таких в нашем регионе за три месяца уже семьдесят… За ними их семьи, матери, жёны, дети… Кто-то ушёл совсем молодым, не успев обзавестись семьёй…
Мы проехали мимо, замедлив скорость. Некоторые на нас неодобрительно оглянулись, но решили нас простить, как непреднамеренных свидетелей.
Я отметил про себя, что очень гуманно со стороны местных не брать с собой на церемонию маленьких детей. Пусть такое проходит, их не касаясь.
Оркестра или какого-то одинокого музыканта тоже не было. Скорее всего, их за ненадобностью не проживало в небольшом селе, а районные власти прислать не догадались. И к лучшему: и без того переживания родственников и тягостные воспоминания друзей или незнакомых с мужчиной людей, если бы сопровождались погребальной музыкой, наносили бы более жестокие и долгие раны в памяти.
Вот только отсеялись, окончили посевную, отдыхать бы да праздновать – ан нет, принимай тут такой отсев, человечий.
– …вам надо гордиться… – прорвалось до нас с ветряным валом.
«Горевать и гордиться – единый зачин у слов, – подумал я невпопад. – Но, очевидно, всё же это не однокоренное».
А в переживаниях родичей то и другое сливается, именно сейчас сплавляется и застывает – у каждого в своё – в огрубелое, чаще в бесформенное нечто, в памятный знак, в слиток, который придётся нести за парня. Как отмерить доли в этой амальгаме?
А в это время в природе, в степном безграничном пространстве одномоментно соседствовали мощное, как будто многократно умноженное в жару, солнце и лёгкие безобидные облачка, и сизые, копящие силы для ливня тучи; ветер и безветрие, пашня с бодрыми свежими ростками и луга с частично сгоревшей травой.
Наш парнишка, Дима, наверное, не обратил внимания на событие – он отвечал за навигацию, вёл нас по карте в смартфоне. Ну и хорошо!
– Вот здесь направо, там через пару километров два пруда, они просто в низине, не видно.
Такой компанией мы выехали не первый раз. Пусть даже за лето получалось выбираться нечасто, но то, что уже образовалась своя традиция, было определённо.
Я открутил пробку на литровой бутылке вермута, отпил сам и передал на заднее сиденье Олегу.
– О, интересный вкус. Как, говоришь, называется?
– Вермут.
– Надо запомнить.