Об этом я его и спросила, когда он, галантно пододвинув мне стул, уселся рядом.
– У вас превратное мнение о частном сыщике, Лида, – ответил мне он. – В духе Дэшила Хэммета*3
– А разве он не должен быть лысоватым, сероватым, незаметным и во всем средним – среднего роста, средних лет и так далее?
Эрик от души расхохотался; смех его был приятен для глаз и слуха:
– Лида, вы прелесть! Наверное, я бы действительно не смог незаметно следовать за подозреваемым – но я как-то об этом не задумывался, это не по моей части. Моя специализация – добывание информации, а нужными нашей фирме сведениями чаще всего владеют женщины, – и он победительно улыбнулся. Я поняла, что перед этой улыбкой не может устоять ни канцелярская крыса из какого-нибудь пыльного архива, ни зеленая девчонка из паспортного стола, ни разъевшаяся до безобразия по причине отсутствия мужского внимания дама из домоуправления и уж, конечно, ни одна пожилая дворничиха… Возможно, что и я, психиатр со стажем, через чьи руки прошли десятки несчастных жертв красавцев-соблазнителей, тоже не смогла бы перед ним устоять.
О деле мы с ним в тот раз не говорили. Когда после весело-печального застолья – пили не за отъезд Вахтанга и Юли, а за их скорое возвращение – и бардовских песен под гитару я вышла на балкон подышать свежим, не отравленным табачными парами воздухом, Эрик последовал за мной. Он не был ни наглым, ни чересчур настойчивым – он просто попросил разрешения не только помогать мне в расследовании, но иногда и встречаться со мной просто так. Кто бы мог в этом ему в этом отказать? Только не я, у которой в Москве практически не было знакомых, и, соответственно, поклонников. Я, правда, побаивалась, что он будет слишком напорист, и мне трудно будет удержать его в рамках невинно-дружеских отношений с поцелуем в щечку при расставании, а я не собиралась пока заводить никаких других – слишком дорого мне досталось освобождение от Вити, и я жаждала независимости. Но мои опасения не подтвердились: проводив меня в тот вечер до дома, Эрик, прощаясь, удовольствовался тем, что галантно поднес к губам мою ладонь. Одно из трех, думала я, заперев за собой дверь и с трудом вылезая из своего лучшего шелкового платья, как змея из старой кожи: либо я ему совсем не понравилась (маловероятно), либо очень понравилась, и он боится меня спугнуть, либо просто страшится Вахтанга.