Лента Мёбиуса семейных отношений
Моя ль вина, что лжёт любой расчёт,
что там, где составные страсть и нежность –
фатальна минимальная погрешность
и звук – лавины за собой влечет;
Ксения Хохлова
У Сергея Викторовича Салазкина было всё, что составляет основу счастья.
Жена – само очарование: домовитая, хозяйственная, рассудительная. Что более важно –изобретательно практичная.
А какой она готовит плов!
Сергей не считал Лидушку красавицей, но от запаха распущенных по плечам волос буквально сходил с ума. Пружинистые движения, обворожительная улыбка, лебединая шея, гибкий стан.
Все завидовали. Даже он сам.
Салазкин любил подкрасться незаметно, когда жена занята хлопотами по дому. Или на кухне. С наслаждением немыслимым прижимался к духовитому телу. Накрывал плотно-плотно горстями упругие мячики чувствительной груди; целовал шею от ямочки на плече до сладкого местечка за ухом, заставляя супругу затихнуть, напрячься, выгнуться, шаловливо лез под подол в поисках самого спелого, самого горячего пирожка.
Иногда удавалось вырвать из уст чувственный стон.
Божественное наслаждение!
Неизвестно, что чувствовала в эти пикантные моменты жена (иногда выходил повод для возмущения; был случай, когда Сергею досталось по локтю горячей сковородой), он от подобной нехитрой близости возбуждался настолько, что остановить динамику требовательной пылкости было невозможно.
Потом потные от удовлетворённой страсти супруги в восхитительно непристойных позах подолгу лежали на растерзанной в пух и прах кровати, стараясь изо всех сил успокоить дыхание, и смеялись беззвучно, чтобы дети не могли догадаться, что у папы и мамы случилась любовь.
А как изящно после всего любимая поднималась с постели, блистая неотразимой наготой, делая вид, что стесняется.
Наивная. Такой спектакль невозможно смотреть безучастно.
Сергей тут же вскакивал с супружеского ложа, подхватывал свою нимфу налету и тащил обратно. Лидушка отбивалась, демонстративно пускала слезу.
Муж успокаивал, успокаивал, пока не иссякнут окончательно силы или не постучится в дверь неугомонная ребятня, безжалостно гася свет безумной страсти в чувствительных сенсорах.
Так они и жили: неуязвимо, легко, играючи.
Он видел свой брак до невозможности счастливым, если не сказать больше – идеальным.