Месяц сын плохо спал, капризничал регулярно. Но тут уже стали возникать у нашего врача гомеопата подозрения, что что-то не так, месяц прошел уже. И она говорит такую фразу: «Катя, а швы точно все сняли?» У меня шок, из серии, а что могут снять не все? Я стала смотреть его голову, где-то были еще корочки, шов еще заживал. И тут, прямо на следующий день, одна корочка отошла, и я вижу под ней что-то оранжевое, это была нить которой зашивали. Сказать, что я была в шоке, ничего не сказать. Я бегом звонить в платную клинику, так как в бесплатную нас бы и не взяли, а ехать туда, где мы оперировались, нереально, просто не пробиться к ним, и запись на месяц вперед. Я выбрала идти по пути наименьшего сопротивления. Итог – вытащили нить в 15 см.
Какая я была злая, я не думала, что с детьми врачи тоже могут так косячить. Конечно, я предъявила тогда заведующему отделением, что так нельзя. Но сильно не ругались, нам через два месяца предстояла повторная операция у них же.
Со временем ребенок стабилизировался, и уже снова подходило время для повторной операции.
Первая операция, нам разрезали шов, который сросся раньше времени, вставили туда маленькие титановые пластины и через четыре месяца, нужно было делать повторную операцию, чтобы их удалить.
На повторную операцию я уже шла, с чувством «бывалого». Я знала, что за чем, где операционная, где реанимация. Знала, какая нянечка может слить мне нужную информацию, а к какой лучше не подходить. Знала расписание обеда и когда обход.
Эмоционально я уже была, как те же хирурги, никаких эмоций – один холодный расчет и ум. Тоже четыре часа операция, оказалось, что эти титановые пластины вросли в кость, пришлось спиливать хирургам, опять переливание крови. Я терпеливо ждала, потом слушала все об операции и заплакала только тогда, когда увидела сына в реанимации, снова с опухшей головой и повязкой, которая была пропитана кровью.
Я снова ходила туда, как на работу, и сколько можно было там находиться, а это по четыре часа утром и вечером, я сидела рядом с ним, что-то ему рассказывала, читала молитвы, гладила его и просто смотрела. Руки Матвея были привязаны к боксу, чтобы он не переворачивался и не порвал капельницы, зрелище не для слабонервных. Тоже лежали две недели и когда выписывались, мне заведующий отделением, сказал, что лично снимал швы и все проверил несколько раз. Нам оставалось приезжать раз в год на осмотр к хирургу, который нас оперировал. На пятый раз он сказал, что все хорошо, больше приезжать не нужно.