В этот момент, словно в подтверждение ее слов, внизу прогремел выстрел.
Пожилая женщина взвизгнула и бросилась к потертому саквояжу, стоявшему в углу.
– Нет! Бумаги! Бумаги, которые я должна доставить в Париж! Я непременно должна их забрать с собой!
Она прижала к груди большой конверт из крашеной кожи, перевязанный шпагатом, не заметив, как недобро блеснули глаза девушки при виде этого свертка, и обе бросились к лестнице. Жанна шла первой и, спускаясь, осторожно взглянула вниз. Никого не было видно, лишь на барной стойке одиноко коптил зажжённый фонарь. Убедившись, что сейчас их никто не видит – ведь иное противоречило всему плану – она сделала знак Сесилии следовать за собой. Шепча молитву и путаясь в оборках нижней рубашки, та повиновалась, крепко обнимая бумаги.
– Где ключ от ящика?! – донесся свирепый окрик из левого крыла здания, и Жанна вздрогнула, узнав голос своего приятеля.
Бросившись в угол, она откинула ногой грязную солому и показала Сесилии на тяжелую крышку погреба.
– Сюда! – воскликнула она, пытаясь отодвинуть ржавый засов. – Пока нас не увидели, надо спрятаться!
Перепуганная женщина, не подозревая об уготованной ей ловушке, бросилась помогать, чувствуя, как плохо подчиняются немеющие от ужаса пальцы, но, наконец, старое железо поддалось: из темноты погреба повеяло холодом, крысиной падалью и забродившим вином.
– Здесь наверняка должен быть спуск, но в такой темноте ничего не видно, – пролепетала Сесилия.
– Я возьму фонарь, – Жанна в считанные мгновения добежала до стойки и вернулась с нещадно чадившим источником света, в пламени которого стало отчётливо видно верхние ступеньки деревянной лестницы.
– Идите первой, Сесилия! – уверенно объявила авантюристка. – Я буду светить!
И подняла фонарь повыше, поморщившись от запаха горелого масла.
– Защити меня, Пресвятая Дева, – пробормотала пожилая дама, неуклюже опуская ногу вниз. Одна ее рука шарила вокруг в поисках опоры, во второй она по-прежнему держала сверток с бумагами, которые хотела во что бы то ни стало сохранить. От страха она дрожала всем телом, дыхание было прерывистым и тяжелым.
Словно удивляясь происходящему, лестница протяжно заскрипела, жалуясь на свою сложную долю.
– Позвольте, я подержу! – выпалила Жанна, резко выхватывая у своей жертвы заветный кожаный конверт, и в этот же миг оттолкнула лестницу.