Он умел сплотить вокруг себя стаю, заставить уважительно относиться к себе не только как к начальнику, но и как к человеку. Его боялись, перед ним даже трепетали. Ничего не проходило мимо его внимательного взгляда и глубокого кармана. Не забывал он и своих подчинённых.
Было у него редкое свойство: он мог для каждого быть своим, простым и понятным. Это касалось и коллег, и авторитетных бандитов, и высокого начальства, и бизнесменов, и простых людей. С любым он мог договориться, найти общий язык.
Наверное, благодаря этому умению он до сих пор был при должности.
Отойдя от Владимира, он обошёл стол и опустился на диван напротив.
Мясо ели прямо с шампуров, выпивали.
Пошла застольная беседа.
Владимир задумался и на некоторое время ушёл в себя.
– А потому, что с умом надо ездить! – убеждал кто-то. – А если нажрался, за руль не садись или езжай себе потихоньку! Я когда пьяный, больше шестидесяти не еду, а если в стельку, то сорок максимум!
– Ну, ты герой! – смеялись над рассказчиком.
– А что герой: жизнь у меня одна, да и машина, кстати, тоже!
– А помните Михалыча – ну что на пенсию в прошлом году вышел?
– Это хромой который?
– Тот самый. Только я с ним работал, когда он ещё хромым не был. Знаете, чего он хромать начал?
– Трави давай!
– Что трави? Реальная история! Это был. Это был. Даже не помню, какой год! У Михалыча тогда «семёрка» была, доживала свой век уже. А тут у бандюка одного «мерина» угнали! Тот прибежал, слюни летят, орёт Михалычу. Говорит, отморозка этого с машиной найдёшь, мне отдашь, а я тебе – «мерина»! Другого, не того, что угнали. Машинка хоть и неновая, но тоже ничего, бодрая была!
– Это кто щедрый такой?
– Француз.
Владимир даже не поднял взгляд на собеседников, но стал вслушиваться в их разговор.
– Какой Француз? – продолжали они.
– Ну этот – Толя его зовут. У него ещё кликуха Оля по имени раньше была. Он сейчас металлом занимается!
– А-а! Ну понял, и что дальше?
– Что… нашёл Михалыч отморозка того! Француз в тот же день на него машину и переписал. Михалыч на радостях «семёрку» свою продал, а на деньги решил «мерина» обмыть. Напился в хлам! И со всей дури на нём в дерево влетел! Чудом живой остался. Месяц с больничной койки не вставал! Вот так он хромать начал. Но речь не об этом. Михалыч с койки только встал – и к Французу. «Давай, – говорит, – денег мне на машину. Я из-за твоего „мерина“ чуть жизни не лишился, он поломанный был! И теперь вообще мне ездить не на чем!»