***
The hopeless strings of cruel passion sing, the mysterious flowers of worship swell, and the hours of waiting burn. The serpentine arrows of sadness awaken unknown visions, drying up the heart with sweet dreams and tantalizing torments, hearing a voice pampered by the rays of salvation. The grace-filled prayer of hope does not fade away. The secret song oscillates in the rhythms of a love wave and slowly ascends to the majestic peak of desires. The flaming bowl of Love sparkles with the secret light of amber and reflects the crystal tears of sleepless nights in a deep stream of feelings.
***
Поют безнадёжные струны жестокой страсти, набухают загадочные цветы поклонения, и пламенеют часы ожиданий. Змийные стрелы грусти пробуждают неведомые видения, иссушающие сердце сладкими грёзами и дразнящими муками слышащими голос, изнеженный лучами спасения. Не угасает благодатная молитва надежды. Сокровенная песня колеблется в ритмах любовной волны и медленно возносится на величавую вершину желаний. Пылающая чаша Любви сверкает тайным светом янтарей и отражает хрустальные слёзы бессонных ночей в глубоком потоке чувств.
***
Pan’s dawn flute plays in the moonlight, igniting the last star crystal sparkling in the lush clouds of the misty frigate. The white horses of bliss wake up, silently touching the disappearing veil of secret lace, and the shadow of the Faun burns in the ruby eyes of the golden Dragon.
***
Рассветная флейта Пана играет в лунном свете, зажигая последний звёздный хрусталь, сверкающий в пышных облаках туманного фрегата. Просыпаются белые кони блаженства, молчаливо соприкасаясь с исчезающей вуалью тайных кружев, и тень Фавна горит в рубиновых глазах золотого Дракона.
***
The heavenly Lyra intertwines blissful sounds with the captivating singing of wondrous birds. The lace of love longing gently unfolds happy petals and gently ascends to the pedestal of dreams. A tantalizing shadow silently looms on the river of parting, burning the thin veil of rendezvous, and phantoms of repentance guiltily cling to Love’s knees, crushing and suppressing the secret groan of an impatient fugue intended for the sad Faun of nights, waiting for passionate torments. The resurrected fire of the immeasurable dome hides the month in the heavy disgrace of Sleep, and the black Pan dances with short-sighted nymphs in the eternal round dance of stars and aspirations.