Я смотрел на Яшу и улыбался. Он был похож на расстроенного родителя, который недосмотрел за своим чадом.
– Чего ты улыбаешься, как придурок? Смотри, как бы плакать не пришлось, тем более с таким ротным. У них там сейчас Красичков командует.
– Это не старлей? Здоровый такой, с тяжёлым взглядом? – заволновался я.
– Он самый! – воскликнул Яша.
– Он-то и предложил мне в разведке служить.
– Ну, всё, ты приехал! Конечная!
– Ну, тогда я выхожу, – пошутил я и, подняв с пола вещмешок, вскинул его на плечо.
– Бывай, Зёма! – моя ладонь утонула в Яшиной клешне. – Служи нормально, не косячь! Может, свидимся когда.
Уже на улице, шагая в расположение разведроты, я вспомнил, что не записал Яшин адрес. «Да ладно, рядом живём, по любому пересечёмся где-нибудь», – беспечно подумал я.
Ох, как я ошибался! После демобилизации, уже находясь в родном городе, я довольно часто встречал земляков, служивших со мной в одном полку, а вот огромного, двухметрового Яшу – грозу МСБ, я так и не встретил. А жаль. Мне было что ему рассказать.
22. 02. 22.
МСБ – мотострелковый батальон.
Пэша – полушерстяная гимнастёрка. Выдавалась на зиму только в частях, находящихся за границей.
Я, Лебедев и Макаров стояли перед старшиной роты прапорщиком Балденковым и ёжились под его цепким и придирчивым взглядом. Небольшого роста, худой и жилистый, лет тридцати, не больше – старшина производил впечатление видавшего виды вояки, в чём все мы вскоре и убедились.
– Ильенко, ко мне! – даже не взглянув на дневального, скомандовал старшина.
– Рядовой Ильенко, на выход! – срывающимся голосом завопил дневальный.
В коридоре появился высокий, мускулистый боец с весёлым и добродушным лицом.
– Чего орёшь? – недовольно осведомился он.
Дневальный молча кивнул в сторону старшины. Боец мгновенно изменил выражение лица и ускоренным шагом подошёл к Балденкову.
– Я! Товарищ прапорщик!
– Принимай бойцов, Ильенко, – прокуренным пальцем Балденков ткнул в нашу сторону. – Парадки и вещмешки в каптёрку, ремни сменить на кожаные… пэша оборудованные у вас?
– Никак нет!
– Ильенко! Выдай им погоны, петлицы и лычки. Пусть пришивают.
– Товарищ прапорщик! Так ведь нет у меня ничего! Где я им всё это возьму? – заголосил Ильенко. Как и все каптёры, он был хитёр и прижимист.
– Кому ты тут рассказываешь? – возмутился старшина. – Чтоб к обеду всё готово было! – и, ловко развернувшись на каблуках, исчез из нашего поля зрения.