– Позвольте попросить вас об одолжении. Могли бы вы показать мне квартиру, рассказать, у кого был доступ внутрь. Меня интересуют все подробности.
– Безусловно, – ответил Дудин. – Идемте со мной, я все вам покажу и буду комментировать. Впрочем, давайте начнем прямо с этой комнаты. Здесь всегда была наша гостиная. Кстати сказать, здесь мама Белла, а поначалу и я, жили с начала семидесятых годов, то есть уже около сорока лет. Идемте дальше.
Михаил поднялся. За время разговора ноги его затекли, и он инстинктивно их размял и потянул спину. Они вдвоем прошли в прихожую, которую Михаил не разглядел сразу по–хорошему, потому что сосредоточился на самом Дудине. Прихожая показалась Михаилу большой комнатой. Она спроектирована таким образом, что солнечный свет попадает в нее через открытые комнатные двери. Деревянные шкафы, огромное, в человеческий рост, зеркало, обрамленное декоративными деревянными кружевами, несколько покрытых красной кожей пуфов.
– Площадь квартиры примерно сто тридцать метров, – сказал Дудин. – Как маме Белле удалось получить ее – точно не знаю, но мне известно, что пришлось походить по кабинетам начальников, вспоминать заслуги во время войны. Скажу по секрету, в этом доме все были или остаются не простыми людьми.
При этих словах он приоткрывал шкафы, показывал руками. Даже открыл входную дверь изнутри.
– Вот, смотрите, – сказал он, – уже после моего отъезда, когда в городе то тут, то там случались нападения на квартиры, установили бронированную дверь, снаружи есть даже видеонаблюдение на звонке. Если мама Белла оставалась одна, то могла открыть дверь кнопкой, две такие кнопки установлены в разных местах: одна в прихожей, другая возле ее кровати в спальне. Там же, в спальне, небольшой экран с камеры наблюдения. Да… безопасность прежде всего.
Экскурсовод и экскурсант вошли в спальню. Просторная комната, окна которой выходили во двор, полная тишина. Посреди комнаты двуспальная широкая кровать, застеленная плотным бежевым покрывалом. В сущности, вся комната в бежевых тонах. На торцевой стене огромный женский портрет. Михаилу нетрудно было догадаться, что это и есть сама Изабелла Модис. Помимо портрета на стенах крепились несколько бра. В одном углу комод, закрытый ажурной тканой салфеткой, в другом углу трельяж. В этот момент зеркала его оказались сложены.