Он заворочался, поворачиваясь лицом к стенке.
Максимилиан какое-то время смотрел ему в спину, потом отвернулся в другую сторону. Он и без Роланда знал, что шаманы очень страшные и опасные, про то говорилось почти во всех сказках и легендах. Но никогда не мог представить, что сам столкнется с чем-то подобным. Ему просто хотелось услышать, что все будет хорошо.
Роланд уже сопел, ровно и спокойно, а к Максимилиану сон все не шел, его прогоняли тревоги и дурные мысли.
Так он и лежал, положив ладони под щеку и подтянув к животу острые коленки, когда тихо открылась дверь и в комнату вошла мать. Максимилиан узнать ее сразу, по осторожным шагам, по сдержанному дыханию, по волне тепла и уюта, ей предшествующих.
В присутствии супруга Ориана Авигнис не смела слишком явно проявлять нежность по отношению к детям, но когда появлялась возможность, то с радостью раскрывала объятия материнской заботы.
Мать осторожно подошла к кроватям, стало слышно, как она тихонько поправляет съехавшее одеяло Роланда. Скрипнул паркет, шаги раздались возле Максимилиана. Тот сделал вид, что уже спит, прислушиваясь и наблюдая сквозь чуть разомкнутые ресницы.
Мать присела на край кровати, ее легкая рука опустилась на волосы Максимилиана, погладила. Ноздрей коснулся запах ромашкового отвара, которым мать обычно мыла голову, и на щеку опустился осторожный поцелуй – и вот Ориана уже уходит, шепча молитву за здоровье детей.
Нахлынувшее умиротворение растопило все беспокойства и страхи, и совсем скоро невесть от чего улыбающийся Максимилиан погрузился в патоку желанной неги.
* * *
То был странный сон, тягучий и липкий. Максимилиан стоял в центре детской и стены перед ним плыли и изменялись, словно сделанные из горячего, податливого воска. Где-то рядом должен спать Роланд, но, как и бывает во снах, при попытке посмотреть в сторону его кровати взгляд застилала серая хмарь.
Огонек в газовой лампе взвился маленьким «пылевым дьяволом», поднялся вверх тонким хлыстом и изогнулся в сторону коридора. По бледно-голубой нити прокатилась пульсация, которая притягивала взгляд, увлекала за ней.
– Помогите, – раздался откуда-то тихий голосок. – Помогите, умоляю!
Неведомая сила, которую Максимилиан воспринял как собственную волю, потянула его прочь из комнаты. Ноги двигались будто чужие, но и это не было удивительным, в мире грез путешествующий дух редко дружит со своим телом. Единственное, что занимало младшего Авигниса, так это то, кто же именно его зовет? Он ощущал потребность идти на зов, узнать что случилось, помочь. Ведь сейчас он не был мальчиком, он был героем, способным на любой подвиг.