– Ни чуточки, – искренне ответила я.
– И почему ты решил, что меня должны заинтересовать эти новости? – холодно поинтересовался Нойрен.
– Ну, думал, вам же скучно тут одному, вот и решил… – весело начал объяснять парень, но под спокойным и вроде бы совсем не злым взглядом Нойрена затих.
Умел эльф одним своим видом объяснить, когда настроен на диалог, а когда лучше убраться от него подальше. Но отт меня не укрылось любопытство в глазах мага-целителя, с которым он то и дело на меня поглядывал. На самом деле новостью он явно заинтересовался, вот только показывать этого не желал. По крайней мере, не своему практиканту.
– Ну я, это, пойду? – спросил парень после нескольких мгновений напряженного молчания.
– Иди, – величественно кивнул эльф и отвернулся, но когда студент уже стоял у выхода, добавил. – И если лечение людей тебе кажется скучным, то может, стоило выбрать другое направление учебы?
– Нет, что вы… – испуганно залепетал второкурсник, но, подняв глаза, увидел на лице профессора улыбку и, сверкнув белыми зубами в ответ, поспешил покинуть лечебницу.
– За что вы его так? – убедившись, что парень ушел, спросила я, глядя на лекаря с откровенным удивлением. Обычно со студентами он обходился довольно мягко.
– Болтает парень много. Уже год в столице, а так и не научился язык за зубами держать. Я все пытаюсь его приструнить, но безрезультатно. Пока что, – Нойрен улыбнулся как-то хищно, и отчего-то паренька-студента стало жаль.
– Но обо мне потом поговорим, если захочешь. А сейчас расскажи-ка мне, что это за дракон такой и как он появится на площади? Сдается мне, ты знаешь побольше этого сплетника, – эльф приглашающе махнул мне рукой и я подошла к закутку, в котором стоял широкий металлический стол, а в многочисленных шкафах в идеальном порядке лежали травы, кристаллы и стояли в огромном количесвте баночки. Назначение некоторых из них я знала очень хорошо, другие до сих пор оставались для меня полнейшей загадкой.
Эльф откупорил еще нетронутую банку с мазью от ожогов и, аккуратно взяв мою правую руку, начал обрабатывать раны на ней. От его проницательного взгляда становилось не по себе, так что я принялась рассказывать, чтобы избавиться от мерзкого чувства.
Пока я подробно излагала все, что случилось на площади, лекарь уже покрыл прохладной и липкой мазью мои руки. Порывался наложить бинты, но я отказалась – все равно сниму, как только окажусь в комнате. Заживает на мне, как на дворовой собаке, и нечего ткань переводить на такие пустяки.