– Красиво плачешь, Ада…
Я упоённо продолжала наслаждаться своими чувствами, впитывать их, не хотела выпускать, проникаясь каждым лёгким поглаживанием Дена. Сейчас он был необычайно нежным и осторожным, будто пытался пожалеть или загладить вину. Ласковые касания бедёр, живота, груди, словно не было странных и местами жёстких игрищ. Едва ощутимые поцелуи теперь согревали мои плечи, спину и шею. Он медленно запускал пальцы в мои волосы, убирая их от лица, осторожно проводил ладонью по щеке, добирался до губ и тихонько водил по ним, иногда останавливаясь, а потом чертил линию от подбородка вдоль шеи далеко вниз.
Я дотронулась до мокрой щеки, и мне вдруг захотелось проверить свои слёзы на вкус. Но Ден опередил меня, перехватив ладонь. Он осторожно коснулся губами подушечек пальцев, едва заметно проведя кончиком языка по ним.
– Солёные, – шепнул он, продолжая играть с моими руками.
– А ты думал?…
– Сладкие, или кислые… Ты вина бутылку выпила.
– Больше, – лениво уточнила я.
– Ещё хочешь?
– Вина?
– И вина и… Меня, – по интонации слышала, что Ден снова ухмыляется. Сейчас он был совершенно не похож на того человека, которого я видела вечером. Совсем другой, более свободный и, кажется, откровенный.
– Febris erotica (любовная лихорадка (лат.)), – почти пропела я в ответ.
– Потрясающее произношение, где училась? У своих вампиров в Будапеште? – он перехватил меня поудобнее и усадил на себя. Теперь я видела его лицо и горящие глаза. Готова поклясться, они действительно горели! Или это просто отражался тусклый свет?
– Ошибся, это чудесный закрытый английский колледж.
– Серьёзно? Ты такая серьёзная дама?
– Нет, – я наклонилась, чтобы поцеловать его чуть припухшую от моего укуса губу. Руки Дена тут же скользнули по спине к ягодицами. – Ты готов соревноваться всю ночь?
– С тобой – да…
Плохо помню, сколько ещё времени мы провели в постели. Ден доводил меня до изнеможения. Не хватало сил даже на стоны, я то плакала, то молча задыхалась. Он был и нежным, и настойчивым одновременно. И мне пришлось сдаться под таким напором: слишком сильным было желание сливаться с ним в единое целое. Я чувствовала, что кожа на локтях и коленях почти стёрта, ноги сводило судорогой, а мы всё никак не могли остановиться, делали небольшую передышку – и снова возвращались друг к другу. Ласки становились более нежными и долгими, не такими настойчивыми, как в начале. Бесконечный круговорот удовольствия, сладострастия и неги.