– Слюни подотри, – и надо мной возвышался тот самый Дима.
– Еще раз ко мне прикоснешься и я тебе руку сломаю, – на полном серьезе кинул я тому предупреждение.
– О-у, – тут же заорал пацан, – вы слышали? Новенький безудержно хочет стать стареньким. Слышь, Тупой, попробуй еще раз хайло свое на меня открыть, и ты вмиг вылетишь отсюда. Усек? И папаша моей девушки тебе не поможет.
И все-таки да, так оно и было. Арина – дочь моего спонсора. Ну елы-палы…
Интересно, она знала? А я почему только сейчас до этого допер? Но да, я же так и не узнал ее фамилии, только имя – вот и все, что у меня было.
– Или еще лучше! Хочешь я уважаемому Александру Дмитриеву донесу, что ты его кровиночку ментально раздеваешь каждый раз, как на нее смотришь, м-м? И проблема будет решена.
– Начинай, – кивнул я подбородком на дверь.
– Че?
– Говорю, начинай бежать в сторону Толмацкого. Донос – дело важное.
– Ах, ты нищеброд долбанный, – и меня тут же схватили за грудки, а класс весь вскочил на ноги и загалдел, в ожидании знатного мордобоя.
Но я только молча стоял и ждал продолжения. Спокойный, как умертвие, только что вышедшие из многовековой спячки. Ударит – и я его урою. Но бить первым? Я же не дурак. Улыбнулся и только.
– Ну че ты щеришься, мудло? – продолжал нарываться блондинчик.
– А что мне плакать что ли? – пожал я плечами и резко стряхнул с себя его руки. Подался вперед. Напугал и тут же весело рассмеялся, видя, как задрожали его поджилки. Ну еще бы, я был выше Седых почти на пол головы и мощнее. А то – все лето не просто так газели в супермаркете разгружал, да и зал не прошел мимо.
Но он кинулся на меня под дружное улюлюканье, а потом и чуть не прописал мне, но я в последний момент увернулся, а потом громкий, истеричный голос учительницы оборвал нам все веселье.
– Это что тут такое происходит? – страшным образом вопила она.
– Дима просто споткнулся. Правда же, Дима? – услужливо поправил я пиджак на агрессоре и тот точно так же, как и я, стряхнул мои руки.
– Что-то я сегодня рассеянный, – кивнул он женщине, а потом тихо выплюнул мне предупреждение, – ты покойник.
– Спорим нет? – беззаботно хмыкнул я, хотя и понимал, что попал в котёл.
Позади Седых, сжимая кулаки, стоял крепкий Тимашов и с налитыми кровью глазами Шумов. Да и не только они жаждали моей не мажорской крови. Шакалы.