П-ф-ф, а еще же учиться надо. У меня в планах такого нет – менеджером среднего звена трудиться.
На последний урок опять идем в бассейн. Чертыхаюсь. Снова придется круги наматывать, чтобы скрыть свой стыд. Ой, как я ненавижу эту физру, кто бы знал! Ненавижу и люблю, потому что могу беспрепятственно любоваться длинными загорелыми ногами своей блонды. А там же еще кое-что есть, помимо ног, да-да!
Выхожу из раздевалки. Оглядываюсь и поправляю плавки. Рыжий из шайки Седых смотрит на мой пресс с завистью. Я ему только подмигиваю, получая в ответ средний палец. Смеюсь в голос и иду дальше туда, где стоит наш тренер. Навстречу дефилирует Рябова. Улыбается мне как акула, я ей сдержанно киваю, а в следующий момент она поскальзывается и падает, суматошно пытаясь схватиться за меня.
– О-у, осторожно! – подхватываю я ее за талию, а та быстро обнимает меня и словно лиана обвивает руками и ногами, сдавленно попискивая.
– Ах, спасибо тебе, Стас, – перепуганным шепотом шепчет Оля и зачем-то прикусывает нижнюю губу.
Опять двадцать пять!
– Да не за что, – пытаюсь максимально тактично отлепить ее от себя, но та только еще сильнее, словно пиявка, вцепляется в меня.
– Что-то голова закружилась, – и ее прохладный лоб упирается в мою обнаженную грудь.
– Так может тебе в медпункт? – оглядываясь по сторонам, предлагаю я.
– Ах, да, это то, что мне нужно, – а потом поворачивается и обращается страдальческим голосом к физруку, – Лев Давидович, мне что-то нехорошо. Можно меня Гордеев до медпункта доведет?
– Можно, – отмахивается учитель и снова углубляется в свой планшет.
Засада! Но иного выбора у меня нет, как бы не оставишь же девчонку на произвол судьбы…
– Только не разгуливайте по школе в таком виде, – догоняет нас голос физрука, – халаты накиньте.
И я согласно ему киваю, а потом и разворачиваюсь, утыкаясь взглядом в глаза цвета льда. Арина. И нечем дышать! Потому что на меня вновь смотрят как на мерзкое кровососущее насекомое, снова по-царски задирают подбородок и мстительно поджимают губы.
Вашу ж мать!
Рябову мне хочется оттолкнуть, но я не делаю этого. Я вообще ничего не делаю, потому что человеку плохо, и я просто веду его в медпункт. Я не пишу ей тонны сообщений, не бегаю за ней как одержимый или душевнобольной, не приглашаю ее на свидание. А Арину – да.