– Вы… – Облегченно выдыхаю, когда мужчина приближается, и я узнаю его. – Что вы здесь делаете?
Прикладываю руку к груди и чувствую, как бешено колотится сердце. Еще немного, и я, наверное, получила бы инфаркт миокарда.
– Тот же вопрос, девочка, – зло хрипит он в ответ. – Что ты здесь делаешь? – Громов явно нетрезв. Он слегка пошатывается и держит в руках бутылку с вином. – Сюда можно только работникам кухни и бара.
– Я знаю, – отвечаю я и чувствую внутри какой-то дискомфорт от того, что нахожусь с ним наедине. – Меня просто попросили помочь. Мне на кухню надо отнести вино. Вот. – Протягиваю ему бумажку.
– Кто попросил? – спрашивает он, как на допросе. Хотя откуда мне знать, я же в полиции никогда не была.
– Не скажу, – отвечаю я и прячу листок за спину. Не хочется подставлять Виталика. Хватит того, что Валерия Андреевна Валю отчитывала целую неделю.
– Я все равно узнаю. – Он протягивает ко мне ладонь. – И если я узнаю это не от тебя, то уволю этого человека без объяснений.
Я несколько минут смотрю в глаза Громову и понимаю, что он не блефует.
– Виталик, су-шеф, – с трудом произношу я и отвожу взгляд, злясь на саму себя.
– Виталик, значит, – тяжело вздыхает мужчина и вальяжно разворачивается обратно к стеллажам. – Ладно. – Берет бумажку из моих рук и долго смотрит на нее. – Что за каракули? Как это можно разобрать?
Понимая, что Громов смягчился и ничего плохого сейчас не произойдет, я подхожу к нему ближе.
– Им вино для соуса надо. – Через его плечо заглядываю в бумажку, как ворона в костяшку. – Он там номер полки написал.
Да, конечно, почерк у Виталика как у врача.
– И что из этого цифра? – Показывает пальцем на какие-то загогулины. – Сейчас попробую так найти. Оно явно не самое дорогое.
Пока мы просматриваем стеллажи, я слышу негромкий хлопок, а затем щелчок.
– Что это? – Я вздрагиваю и машинально жмусь спиной к мужчине. А Громов сгибается буквой «г», глядя между полок в сторону выхода.
– Дверь захлопнулась, – констатирует он и наконец-то выравнивается. – Ты что, кирпич убрала? – Его интонация моментально меняется и становится похожей на рык. – И даже ключ в замке не оставила?
Я бегающим взглядом, испуганно смотрю поочередно то на мужчину, то на дверь.
– Не оставила, – говорю, – убрала. А что, нельзя было?
– Нет! У-у-у… – Он издает протяжный стон и запускает пятерню в волосы. – Здесь доводчик сломан. Черт! Говорил же Лерке, что поменять надо.