– Добрый вечер, Катерина, – сказал Эдгар.
– Добрый вечер, Эдгар. Ты опоздал почти на два часа.
Это был привычный ритуал, невинные извинения, дежурные объяснения. Я все понимаю, милая, драгоценнейшая моя, прости, мне нужно было нынче закончить со всеми струнами, чтобы завтра я смог подстроить их. Или: это был срочный заказ; или: мне заплатили сверхурочные; или: я немного заблудился, дом в районе Вестминстера, и я сел не в тот трамвай; или: мне просто захотелось поиграть, это редчайшая модель “Эрара” 1835 года, владелец – мистер Винченто, итальянский тенор; или: владелица – леди Невилл, у нее уникальный инструмент 1827 года, мне так хотелось бы, чтобы ты могла быть там и тоже поиграть на нем. Если он и лгал, то просто заменяя одно извинение на другое. Что это был срочный заказ, хотя на самом деле он остановился послушать уличных музыкантов. Что он сел не в тот трамвай, хотя на самом деле он задержался допоздна, чтобы поиграть на рояле итальянского тенора.
– Я все понимаю, прости меня, пожалуйста, я действительно завозился у миссис Фаррелл.
Этого было достаточно, он увидел, как она закрыла “Новости”, и пересек комнату, чтобы сесть рядом с женой, но сердце у него продолжало лихорадочно стучать. Она заметила, что что-то не так. Он попытался поцеловать ее, но она отстранилась, стараясь скрыть улыбку.
– Эдгар, ты опоздал, я пережарила мясо, прекрати сейчас же, не думай, что можно заставлять меня столько ждать, а потом подлизываться. – Она отвернулась от него, а он обвил ее руками за талию. – Я думала, ты уже закончил этот заказ, – добавила она.
– Нет, инструмент в на редкость плачевном состоянии, а миссис Фаррелл требует, чтобы я настроил его до “концертного качества”. – Последние слова он произнес высоким голосом, передразнивая почтенную даму.
Катерина рассмеялась, и он чмокнул ее в шею.
– Она говорит, что ее крошка Роланд станет вторым Моцартом.
– Знаю, она снова повторила мне это сегодня и даже заставила слушать, как этот шельмец играет.
Катерина повернулась к мужу:
– Бедный ты мой. Я не могу долго на тебя сердиться.
Эдгар улыбнулся, слегка расслабившись. Он наблюдал, как она пытается изобразить шутливую суровость. Она все еще хороша, подумал он. Золотые локоны, покорившие его при первой встрече, немного поблекли, но она до сих пор носила их распущенными, и в солнечном свете они и теперь казались того же оттенка, что и в молодости. Они познакомились, когда он только начинал самостоятельную карьеру и получил заказ на настройку “Броадвуда”, принадлежавшего ее семье. Инструмент не произвел на него впечатления – некоторые детали в нем были заменены совсем дешевыми, – зато произвели нежные ручки, что играли на нем, и плавные линии фигуры девушки, что присаживалась рядом с ним за клавиатуру, ощущение близости, которое продолжало волновать его даже сейчас. Он потянулся, чтобы снова поцеловать ее.