– И-извиниться хочу за вчерашнее, – заикнувшись, признался он.
– Мне не нужны твои извинения…
– А мне нужно твоё прощение, – постарался мягко улыбнуться и сделать глазки кота из Шрека. Я не оценила и ещё раз дёрнула дверь. Непризнанный гений вздохнул и убрал ногу у меня с дороги. – Алис, пожалуйста…
Хряпнуть дверью, как крышкой гроба, не получилось. Пришлось тихонько закрывать.
– Алис, нам надо поговорить… – услышала я снаружи квартиры.
И этот туда же… Почему на моём жизненном пути появляются только мужчины, которым отчаянно хочется поболтать? Почему, к примеру, не отвезти молча девицу на Мальту. Ну или в гробовом молчании положить на плечи новую шубу. Да на крайний случай и колье на шею пойдёт.
Вася из поэта переквалифицировался в дятла. Он стучал, стучал, стучал. В итоге на стук вышла бабушка – соседка – и всё смолкло. Я посмотрела в глазок: понурый Спиридонов что-то объяснял Нине Викторовне. Через пару минут она ушла, а у меня звякнул телефон смской: «Алис, впусти такого милого мальчика, ну что издеваешься?»
Меня подхлестнуло волной злости. Звякнули ещё раз замки, и я, схватив Василия за рукав дублёнки, втащила его в квартиру.
– Доволен? – рявкнула я. – Иди ещё весь подъезд оповести, какая я нехорошая. И продажная. И вообще…
– И вообще, Алис, прости меня, – он схватил за руки, зажимая мои ладони в своих. – Я дурак. Вчера – пьяный дурак, который помнит только треть. И я наговорил лишнего. И не должен был… Алис, прости…
В порыве психа я выдернула у него свои руки и прошаркала в спальню. Закрыла дверь и села на пол. Звуков из коридора слышно не было. Но потом звякнула посуда. Литературный гений появился бесшумно с двумя бокалами. Внутри плескалось или виски, или коньяк. Один бокал поставил возле моих ног, а сам сел напротив, почти копируя мою позу.
– Прости…
– Ты повторяешься, – ехидно перебила я.
– Нет, – он потёр лоб, стянул очки с лица. – Сейчас я извиняюсь не за вчерашнее, а вообще…
– Превентивно?
– Нет, – он подтянул серые треники и скрестил ноги, уперев локти в колени. Подбородок положил на сцепленные в замок пальцы. – Я извиняюсь за то, что молчал. Всё знал и ни намёком, ни словом не предупредил. Извиняюсь за то, что трус, обыкновенный трус, который не способен был на предательство… Но всё равно предавал. Тебя…
– О чём ты? – мои нахмуренные брови встретились у переносицы.