Володе были непонятны высшие материи, которые роились в мозгу собеседника, поэтому спорить он не стал: переключил щётки стеклоочистителей на постоянный режим, и дальше они поехали молча.
Начальница удовлетворилась сообщением Петровича о результатах поездки.
Раечка тоже была довольна, что всё так хорошо разрешилось. Но, видя, в каком мрачном настроении находится её коллега, она попыталась его подбодрить:
– Да не берите, Алексей Петрович, ничего дурного в голову! Жизнь такая. И мы с вами её никак не переделаем. Знаете, вот если бы муж не пошёл на поклон к экзекутору, тот мог бы закрыть производство на три месяца. И всё – пиши пропало. Дальше только банкротство.
С тяжёлым сердцем возвращался Петрович с работы. Подойдя к своему двору, он остановился и прислонился лбом к калитке. Было трудно дышать. Не хватало воздуха. От боли в груди сводило челюсть.
К забору подбежал Дружок и начал жалобно лаять. Он лаял и, навалившись передними лапками, царапал штакетник, словно старался зацепиться когтями и помочь хозяину поскорей войти во двор. Умный пёс чувствовал неладное. К счастью, его голос услышала Люся. Увидев понуро стоявшего у калитки Петровича, она подбежала к нему.
– Дядь Лёш! Что? Вам плохо?
– Да нет… Всё нормально, – с трудом выговорил Петрович.
– Какое там нормально! На вас лица нет! Сейчас я скорую вызову.
Петрович попытался отнекиваться. Но, не слушая его, она побежала за телефоном. Позвонила на 03 и тут же сообщила Олесе о случившемся. После чего сопроводила больного в дом, оставшись там до приезда скорой.
Неотложка, на удивление, примчалась быстро. Женщина в накинутой на белый халат коричневой куртке с порога попросила бахилы.
– Ничего страшного, проходите, проходите, у вас обувь чистая, – затараторила Люся, провожая к Петровичу.
Он лежал на стареньком диване в комнате, где обычно смотрел телевизор ещё со времён сеансов Кашпировского. Уточнив симптомы, фельдшер деловито отодвинула на журнальном столике газеты, освободила место для переносного аппарата и сняла кардиограмму. Мельком взглянув в выплывшую плёнку, достала из медицинской сумки шприц с ампулами и велела Люсе позвать водителя с носилками.
Когда Петровича вынесли во двор, Дружок, заранее прикрытый Люсей в вольере, яростно начал вырываться наружу; лая до осипи, безуспешно пытался протиснуться сквозь железные прутья арматуры. Но в этот момент его помощь была не нужна. Опытная фельдшер всё сделала грамотно и оперативно. Кроме того, сообщила в приёмный покой о предынфарктном состоянии пациента.