Вилка вывалилась из рук Боба старшего и с грохотом упала на кафельный пол, и пьяница, разозлившись на Маргарет, на себя, на весь мир, схватился за стеклянную миску с конфетами, стоявшую на столе. Разбив ее о край кухонной тумбы, он осколком попытался зарезать жену. Маргарет виляла от него по всей кухне, отбиваясь чем могла, и какое-то время даже успешно, но мужу все же удалось рассечь ей лицо. На нем проступила красная полоса, берущая начало от брови и заканчивающаяся аж у подбородка. Алая кровь брызнула на пол, на белое платье, а затем растеклась по полу, оставляя кляксы. К счастью Маргарет, глаз остался целым.
В конечном счете, ей удалось запереть мужа в кладовой, но тот не намеревался сдаваться, а вместо этого отчаянно колотил огромными кулачищами в дверь, крича оглушительным басом, который под влиянием алкоголя стал еще ужаснее и свирепее:
– Я убью тебя, поганая тварь! Думала, я не узнаю, для чего ты ходишь в эту чертову церквушку? Грязная сука, ходишь туда творить свои шлюшьи дела с этим кобелиной-священничком! Что, мордашка его приглянулась? Ну я-то разобью эту мордашку, и твою разобью, вы погодите!
Подозрения Боба основывались на том, что его жена принадлежала к воспитанникам очень редкой по тем временам семьи – семьи атеистов. Он не верил в то, что она могла уверовать.
Маргарет, опершись о стену, сползла на пол, зажмурила глаза и закрыла уши руками. Она тряслась от страха. Горячие слезы брызнули из ее глаз и опалили щеку, от чего рана защипала еще больше. Впрочем, ей было не до раны. Сейчас она думала о другом. Что, если он выломает дверь? От ярости он может сделать с ней все, на что хватит фантазии. Если он выломает эту проклятую дверь, ей придется, разве что, молить о пощаде, и не у него, а у Бога, потому что здесь поможет лишь только чудо. Может, открыть ему? По-хорошему. И тогда максимум, что он сделает – поставит фингал под глаз. Нет, по-хорошему здесь не выйдет. Если Маргарет откроет дверь, он тут же без раздумий ее прикончит. Сорвет разделочный нож со стены, вставит в ее горло и прокрутит несколько раз. И затем, когда кровь перестанет литься из нее фонтаном, ее бездыханное тело упадет на пол, словно мешок с камнями, только тогда он отвяжется от нее. И она останется лежать так: ее рот застынет в страшном бездушном оскале, а глаза закатятся глубоко наверх. А потом это все увидят мальчики. Он и их в живых не оставит.