Я встала и кивнула Гуле:
– Спасибо.
Первый раз за все время она улыбнулась:
– Погодите, дам еще вам кое-что.
Покопавшись среди своих мешков, она вытащила из пакетика две пуговицы на ниточках и вложила Лизе в руку:
– Обереги от темных мыслей.
Мы поблагодарили ее и поскорее ушли. Можно сколько угодно убеждать себя в том, что я в гадания не верю, однако неприятный осадок все же остался.
– Нужно мне, наверное, найти Надю и поговорить с ней, – сказала я Лизе, когда мы вышли на воздух. – Узнать, почему она так резко уволилась. Может, я на самом деле в чем-то виновата перед ней, просто не отдаю себе в этом отчета?
– Где же ты ее теперь найдешь?
– У Тамары Андреевны спрошу. Слышала, что эта Гуля сказала? Что она отпустит меня, если я ее отпущу.
– Это значит, что ты должна перестать о ней думать.
– А как я перестану, если она мне снится?
– Вот тебе пожалуйста – замкнутый круг. Помнишь, весной, когда твоя Яга умерла, ты запретила своей матери на похороны приезжать? Я спросила почему, а ты сказала: «С глаз долой – из сердца вон».
Я пожала плечами:
– Ну, это я просто пошутила, чтобы не портить никому настроения рассказами о том, как я ее ненавижу.
– Сейчас то же самое. Зачем тебе видеть Надю? Быстрее забудется.
– Тогда я не знаю, что делать.
– Вот потому гадалка и сказала, что ты в клетке.
– Я еще помню про дурные последствия прошлого и что стоит бояться будущего.
– Все, хватит, – оборвала Лиза. – Мы же договорились не верить, а то я тоже начну думать, что из-за тебя меня ждет смертельная опасность. Извини, зря я тебя на это подбила. Просто всегда хочется услышать, что когда-нибудь все станет хорошо.
Проходя возле продуктового магазина, мимо нищего старикана с хозяйственной сумкой для подачек, Лиза выкинула в нее две наши пуговицы.
– Зачем ты это сделала? – удивилась я.
– Моя бабка, та, которая армянка, говорила, что чужие пуговицы носить нельзя. И на дороге или с пола подбирать тоже. Они могут забрать твою душу или свести с ума.