Мой путь по-прежнему пролегал мимо одноэтажных частных домиков, непривычных взгляду городского жителя. Их владельцы, будто желая поставить невидимый барьер между личным пространством и улицей, имели обыкновение высаживать на подоконник кукол, мягкие игрушки и цветы в горшочках. Этот трюк отвлекал внимание любопытных прохожих от того, что происходило внутри, за тонкой паутинкой тюля. Вдруг мне показалось, что в одном из окон занавеска слегка шевелится, словно в ней запуталась огромная зеленая муха, и что эта муха бьется в стекло, пытаясь выбраться. Но стоило мне присмотреться к ней, как я увидела, что за причудливым узором ниток скрывается вовсе не насекомое, а та самая старуха с надгробия.
В этот момент я, наверное, должна была окончательно испугаться, но меня отвлек шум справа. Это два милиционера тащили под руки плюгавенького матерящегося мужичка в растянутой полосатой футболке. На звуки ругани выскочил народ, тут же образовалась толпа, которая двигалась, жужжала и роилась, словно это тоже были не люди, а мухи. В гуле голосов я отчетливо услышала слова: «Убили слесаря Кошкина». Выходит, то, что было со мной, это не галлюцинация, а предчувствие? Впрочем, какая разница. Сегодня я «шальная императрица», и никто меня не остановит. Я прибавила шаг.
* * *
Старинное здание нашей гимназии, с толстенными стенами, полукруглыми окнами-бойницами и замысловатой лепниной утопало в пышной густоте зелени. В нос ударил нестерпимо-сладкий аромат цветов. В воздухе носились бабочки, в цветочных бутонах жужжали упорные пчелы. Сегодняшние школьники разъехались на каникулы, оставив двор в полном распоряжении школьников бывших, то есть нас. Я даже порадовалась, что встречу, которая должна была произойти зимой, перенесли на лето – так приятно было гулять среди этого цветущего великолепия, вспоминая детство. Да и девушки в легких платьях выглядят гораздо соблазнительнее, чем в толстых ватных штанах, пуховиках и панталонах с начесом. Я свернула на аллейку, где раньше было место сбора нашего класса в любой непонятной ситуации. И поняла, что пришла я далеко не первая.
– О! Да это же Маринка! Какая красавица! Не то, что в школе… – окликнул меня кто-то.
Это была Нюша Крюкова. Худая насмешливая блондинка с четким каре. Одна из самых ненавистных моих соперниц и в учебе, и в битве за Пашино сердце.