Дан, и без того пребывающий в состоянии, близком к полуобморочному, окончательно впал в ступор.
– Чердак – это здорово, – после паузы доверительным голосом произнёс старик. – У меня у самого в детстве был оборудованный для автономного существования чердак. Но… пришлось расстаться с ним. Цирковое училище, далее – везде. Догадался, зачем ты мне нужен?
Дан еле приметно дёрнул головой. Не догадался, то есть. Он и о том, что «нужен», не успел сообразить.
– Тебя как звать? – спросил Георгий Павлович.
– Дан… я, – вымолвил Дан.
– А, да. Мне же говорили, – взмахнул рукой старик. – Даня. Ну да, Даня. Ты ведь уже знаком с Карлосом? Он – четвероногий и потому… Да ты понимаешь, о чём я. Так ведь?
Дан слабо кивнул.
– Ну вот. А у меня сейчас новое увлечение. Типа, хобби. – Георгий Павлович многозначительно помолчал. – Догадался уже? Я же пенсионер. Поликлиники, больнички, анализы, кардиограммы, таблетки, естественно, в немереных количествах по восемь с половиной штук в сутки. Это всё, я тебе скажу, до добра не доводит и ведёт на кладбище.
Дан испуганно округлил глаза и даже отступил чуть назад. Тема ухода стариков из жизни уже звучала в речах его бабушки неоднократно. Но, однако, не так отчётливо, размыто несколько и отвлечённо.
Георгий Павлович улыбнулся и продолжил:
– А Карлос и вообще-то не переносит одиночества. Среди людей всю жизнь.
– Вы хотите умереть и оставить Карлоса мне? – проговорил Дан взволнованно, и в голосе его прозвучала целая гамма чувств вплоть до невольной радости.
Старик сморщил немолодое лицо и дёрнул головой.
– Нет, умереть не очень хочу. Да и опеки подобного рода над моим приятелем никто не допустит. Ты же несовершеннолетний. Более того – малолетка. Давно ли из памперсов вырос?
– Давно, – выговорил Дан и впервые за весь разговор довольно-таки открыто посмотрел в глаза собеседнику. – Мне одиннадцать.
Старик удовлетворённо кивнул.
– Ладно, скажу Карлосу, что ты согласен. Утром нормально поднимаешься?
– Да.
– Всё, сговорились. К семи подходи.
Сосед ушёл, а Дан ещё некоторое время стоял, молча радуясь открывающимся перспективам. Сначала радуясь, потом радуясь и волнуясь одновременно, а затем – просто сильно волнуясь. В конце концов, Дан до такой степени разволновался, что даже бабушка, усаживающая его ужинать, на секунду замерла и с подозрением посмотрела на внука.