Арат шел за ней. Как привязанный. Завороженный ее грацией, покачиванием бедер, обтянутых до откровения узкой юбкой. Не мог не идти. Лукавый взгляд через плечо – и он сглатывает, стягивая свитер и роняя его на пол.
Марина старательно не замечала его, стуча зубами от холода, только дверь оставила открытой – вот так, приглашающе. Пыталась вести себя непринужденно и естественно, хотя всем телом ощущала его взгляд. Не испачкать бы белоснежный ковер – на химчистку денег сейчас нет, а сама Марина ковры чистить не то чтобы не умела, просто не хотела совершенно, поэтому она пробежала на носочках вдоль стены, стягивая пиджак и небрежно швыряя туфли на пол, забежала в душевую прямо в одежде и тут же включила горячую воду, только сейчас понимая, как сильно замерзла. Буквально через мгновение в душевой стало очень тесно – молодой мужчина шагнул за ней, закрыл стеклянные двери и сразу принялся задирать узкую юбку своими красивыми и сильными руками. Застонала, отчетливо представляя его резные пальцы на своей коже. Кисти этих мужских рук хотелось рисовать, лепить из глины. Сильные, нежные, чуткие. Прижалась к нему всем телом, отталкиваясь руками от холодной стены.
Арат принялся целовать ее шею, порывисто задирая уже мокрую насквозь шелковую блузку. Сверху на них текла вода, не то горячая, как лава, не то ледяная, как снег Арктики. Марина ни за что бы не смогла определить ее температуру. Мужские руки, крепко стиснувшие грудь, обжигающе-горячий живот, прижимающийся к ее озябшим ягодицам, тяжелое дыхание – все это сводило с ума, возбуждало до того предела, за которым уже не оставалось место сомнениям – только для желания, древнего, как мир.
– Быстрее, – выдохнула она нервно, прогибаясь в пояснице, чтобы полнее ощутить его готовность продолжить прямо здесь и сейчас.
– Быстрее «что»? – хрипло спросил Арат, скользя пальцами вниз и замирая на границе кожи и тонкой ткани трусиков.
– Быстрее все, – простонала Марина не в силах больше тянуть. Ей казалось, что если сейчас он не возьмет ее, она просто сгорит в собственном пламени.
– Совсем все? – усмехнулся он прямо ей в шею и, не дожидаясь ответа, одним сильным движением сдернул с нее белье. Джинсы он расстегнул с какой-то уж совершенно немыслимой скоростью.
Одно глубокое плавное движение, и с губ Марины срывается вибрирующее и низкое, совершенно кошачье мурлыканье.