– В нынешних трудных условиях мы не можем обещать вам своего вечного покровительства, но послать армию в помощь можно вполне!
Императрица с таковой позицией Панина согласилась, однако поинтересовалась:
– Для начала мне хотелось бы знать, где именно находится Тифлис? На одних картах он на Черном море, на других на Каспийском?
– Он, ваше величество, находится как раз посредине! – склонился в почтительном полупоклоне Панин.
Для похода в Грузию был назначен отряд в составе трех пехотных рот, драгунского и гусарского эскадронов и батареи в шесть пушек. Собрать всех было велено в Кизляре. Однако затем численность отправляемого корпуса была увеличена почти до четырех тысяч человек при 12 пушках.
Был определен и постоянный посол – князь Антон Моуравов (Тархан-Моурави), сын некогда выехавшего из Грузии в Россию в свите царя ВахтангаVI грузинского вельможи. Моуравов отличился в войне с Пруссией, затем хорошо зарекомендовал себя на гражданской службе, знал восточные языки, был предан России, так что лучшего посла было трудно придумать. Инструктируя Моуравова, Панин говорил назидательно:
– Ты, князь, должен всегда помнить, что интересы российские превыше интересов своих предков. Ныне же главное – скорейшее открытие военных действий против Порты в Грузии.
Но кого назначить командиром назначенного в Грузию военного отряда?
– А не назначить ли нам генерал-майора Тотлебена? – неожиданно для всех предложила Екатерина.
Присутствующие на совещании опешили.
– Как же, матушка, такого проходимца и на столь ответственное дело? – только и нашелся что сказать фаворит Григорий Орлов.
Но Екатерина на сей раз оказалась упряма:
– Кого решила, того и назначу. Генерал Тотлебен излишне пострадал в прошлое царство, так что теперь будет служить с двойным рвением!
– Гадить он будет с двойным рвением, – вполголоса произнес, наклонившись к уху брата Григория, Алексей Орлов.
Екатерина слова те услышала. Это ее еще больше разозлило:
– Как решила, так тому и быть! – закончила она совещание и стремительно покинула совещательный кабинет, оставив всех в полном недоумении.
Своему другу Вольтеру Екатерина писала в те дни: «Грузия уже воспротивилась туркам и отказалась платить им дань красивыми девушками, которые наполняли турецкие серали». Вольтер, как всегда, отвечал императрице иронично: «Грузинский манифест об этом появился в Европе и произвел известное впечатление; очевидно, Мустафе придется отказаться впредь быть обладателем грузинских красавиц… Желаю, чтобы все грузинские девицы достались вашим офицерам – красота должна быть наградой храбрости».