– Уверяю вас, это не я…
Дверь подвала снова заскрипела. В полной темноте и тишине, были видны лишь очертания предметов, а слышен был лишь стук собственного сердца. И еще дыхание, частое, это дышал журналист.
– Я сказал, перестаньте! – Его голос звучал звонко и грозно, но можно было различить в нем уже нарастающие нотки паники и страха.
– Я же сказала… – не договорив, я застыла на месте. В проеме появился темный силуэт. Совсем непохожий на человеческий. Он был больше даже самого высокого человека примерно на две головы, и шире раза в два. И когти, их очертания тоже было видно. Оно стояло там и смотрело, но впервые за все это время, я ощутила, что оно смотрит не на меня. Мужчина. Вот на кого оно смотрело.
Журналист, казалось прирос к месту. Лишь дыхание выдавало в нем жизнь, без него, можно было бы подумать, что это статуя или манекен.
– Клянусь, если это спектакль… – Наконец сказал журналист, но быстро замолчал, будто испугался собственного голоса.
Все произошло быстро. Я лишь успела зажмуриться. А когда открыла глаза, никого не было… Через несколько секунд включился свет. Все прошло. Все закончилось… На время, что ж… Хорошо. Хорошо. С этим можно справиться. Оно будет сытым, какое-то время. Пока он не голоден, я в безопасности… а потом, потом снова придется что-то делать. Сначала все это пугало. Потом стало легче. А теперь… Теперь что?
Девушка посмотрела на свое отражение в зеркале в дальнем углу комнаты, что это там? Улыбка, она стояла и улыбалась.
ИДЕАЛЬНАЯ СЕМЬЯ
Последние 2 года мама с папой отдалились. Раньше они всегда шутили, смеялись, обнимались и целовались. При любом удобном случае. А когда родилась Морган, казалось, они стали еще счастливее. Но эти 2 года. Перемена произошла слишком резко. Мама вдруг заболела. Папа сказал, что это опасно и очень заразно. И нас с сестрой отправили к бабушке. Мы там прожили почти год.
Все это время папа был растерян и зол. Он каждый день ездил как маме, иногда оставался там ночевать. С мамой мы общались по телефону. Хвала тому, кто придумал видео звонки. Самое интересное, что мама не казалась больной, скорее подавленной. Мне тогда было уже 14 лет и могла отличить больного человека, от здорового. Морган было только 5, но и она чувствовала, что что-то не так. Единственной переменой в ее внешности было то, что она потолстела. Несильно, но довольно заметно. И она постоянно грустила.