Я приготовила Роману такой же завтрак, что и себе. Он пришел на кухню с высушенными растрепанными волосами, в черной вельветовой рубашке и серых джинсах.
– А ты вообще кроме этого умеешь что-то еще готовить? – спросил он, отодвинув опустевшую тарелку.
– Да, конечно, – ответила я слегка неуверенно.
– Что ж, посмотрим… А сейчас вымой всю посуду и приберись. Я буду вечером, часов в восемь. Приготовь ужин.
– Но в холодильнике мышь повесилась.
Фыркнув от смеха, он достал немного денег и положил на стол:
– Это тебе на еду.
Роман вышел так стремительно, что я даже не успела спросить, чего бы он хотел на вечер.
Сходив в супермаркет, я накупила всего, из чего можно было бы приготовить неплохой ужин: макароны, курицу, томатную пасту, что-то из овощей и зелени, черный хлеб, коробку черного чая, печенье, овсянку, гречку, банку сгущенки, молоко, йогурты.
Денег вполне хватило, даже что-то осталось.
Доехав на лифте с полными пакетами, я увидела возле квартиры Романа какую-то женщину средних лет.
– Здравствуйте! – произнесла я, подходя к ней.
– Добрый день, девушка! – тут же откликнулась дама. – Скажите, пожалуйста, Роман живет в этой квартире?
– Да, верно. Вы что-то хотели?
– Да вот стою здесь уже полчаса. Никто не открывает. Думаю, быть может, не туда попала…
– Так его сейчас нет. На работу ушел. Будет только вечером. Может, чем-то могу вам помочь?
– Вы живете с ним? – спросила женщина.
– Не совсем. Я снимаю у него комнату на время.
– А-а-а… Понятно… В таком случае зайду вечером.
– Погодите! Вы, наверное, хотели что-то передать ему? – предположила я.
– Да, хотела вот, – полезла в сумку незнакомка, достав оттуда белый конверт. – Письмо… Конечно, лучше бы сразу в руки адресату… Ну ладно, передайте вы тогда. Только не забудьте! И еще, скажите вот что: похороны будут завтра, в одиннадцать часов утра.
– Ой! А кого хоронить-то будут? – Я широко распахнула глаза. – Мне просто точно надо знать, чтобы передать все как надо.
– Да вам-то что за дело, голубушка… – вздохнула дама. – Вы только письмо передайте, а он прочтет и сам все поймет.
– Поверьте, вам лучше все мне рассказать как есть, – проговорила я вкрадчивым голосом. – А я в свою очередь подберу нужные слова, зная, что да как. Все-таки такое горе.
– Горе, деточка, горе… – проговорила женщина со слезами в голосе. – Отмучилась, бедняжка. Это ж Мариночка, мамка его, померла. Давно уж хворала. Все к тому и шло. Это он ее в могилу свел. Ох, нет такому прощения. До конца своей жизни расплачиваться будет и жалеть. Если у него еще хоть что-то в душе осталось. Хотя какая там душа… У него и души-то, считай, нет. Сплошная тьма…