– Ничего не забыли?
Тоня, колдующая у навесного мотора, подняла серьёзные глаза:
– Пап, ты третий раз спрашиваешь.
– Лучше третий раз спросить, чем потом чего-то не найти.
– Да взяли-взяли. Проверили же.
Николай вздохнул, отвязывая швартовый узел.
– Идите не спеша, я следом двинусь. Догоню.
Тоня нажала кнопку на корпусе движка, и с первой же попытки старенький «Вихрь» весело затарахтел. Развернувшись, махнула отцу. Лодка дёрнулась, и речная гладь Подкаменной Тунгуски взбудоражилась моторным винтом.
В этот момент Иван понял: только что успешно миновал второй этап в осуществлении мечты десятилетней давности. Если бы на удаляющуюся лодку не поглядывал копошащийся на берегу Николай, он бы сейчас перекрестился, хотя никогда шибко верующим себя не считал. Есть такие моменты у крещённого человека, который, может, и в церковь-то пару раз в жизни заходил, когда рука сама тянется наложить крест на грудь. Теперь он мог признаться самому себе, словно снимая тяжкий груз с души, что до последнего сомневался в осуществлении выношенного плана.
А сколько раз, казалось, непреодолимые обстоятельства задерживали экспедицию?! Да не сосчитать. А какие усилия потребовалось приложить, чтобы в комнате появилась фактически автономная лаборатория?! Можно сказать, сверхчеловеческие. И ведь никому рассказывать нельзя, потому как история эта нелегальная, мутная, а местами и тёмная. Уже тут, в Ошарово, мечта чуть не рухнула из-за не вовремя заболевшей спины лесника, что повергло Ивана в самые растрепанные чувства. Но к его счастью, бог не оставил путешественника, и нежданной спасительницей к нему явилась Тоня с предложением проводить до заводика. Да, повезло. Хотя как сказать. Замена опытного таёжника Николая на непонятно что, точнее, кого, это, выражаясь лошадиной терминологией, как победителя-скакуна на тёмную лошадку.
К женщинам в тайге он относился с предубеждением. Как, собственно, и к женщинам за рулем трактора, в отряде космонавтов или в кабинете руководителя. Есть профессии и места, где слабому полу не место изначально и по сути. Ну, другое у них предназначение. Очаг, семья, муж – вот для чего они созданы природой, и пересмотр в последние десятилетия этого извечного правила он воспринимал как кощунственное вмешательство в промысел божий. Будь другая возможность, ни за что бы не согласился на поход с Тоней. Но выбора ему не оставили. Не искать же по всему посёлку нового проводника? И так пришлось ошаровскому семейству рассказать всё. Они, конечно, пообещали никому не болтать, но кто его знает… – Он с сомнением покосился на серьёзную Тоню, занявшую место у движка. – «Надо самому попробовать порулить. А то на этих женщин надежды мало».