– Я рад, что вы смогли прийти, падре.
– Церковь считает своим долгом спасение твоей души, сын мой.
– Сегодня утром меня повесят?
Священник мягко похлопал заключенного по плечу:
– Тебя приговорили к казни гарротой[5].
Рикардо Мельядо вскинул голову:
– Нет!
– Мне жаль. Приказ отдан самим премьер-министром.
После этого священник положил руку на голову заключенного и произнес нараспев:
– Dime tus pecados…[6]
– Я много грешил в мыслях и деяниях и теперь всем сердцем раскаиваюсь в этом, – ответил Рикардо Мельядо.
– Ruego a nuestro Padre celestial par la salvation de tu alma. En el nombre del Padre, del Hijo y del Espiritu Santo…[7]
Прислушивавшийся к происходящему в камере охранник думал про себя: «Что за неразумная трата времени. Господу на него плевать».
Священник закончил исповедь:
– Adios[8], сын мой. Да приимет Господь твою душу с миром.
Священник подошел к двери, охранник отпер ее, направив дуло автомата на заключенного и выпустив священника в коридор. Вновь заперев дверь на ключ, охранник подошел к следующей камере и открыл ее.
– Он ваш, падре.
Священник переступил порог. Находившийся в камере заключенный тоже подвергался избиениям. Священник с минуту смотрел на него.
– Как тебя зовут, сын мой?
– Феликс Карпио.
Заключенный оказался крепким мужчиной со свежим синевато-багровым шрамом на лице, который не могла скрыть даже густая борода.
– Я не боюсь смерти, падре.
– Это хорошо, сын мой. Ибо никого из нас она не обойдет стороной.
Пока священник выслушивал исповедь Карпио, до слуха находящихся в здании донесся какой-то шум. Приглушенный вначале, он становился все громче и отчетливее. Вскоре можно было различить грохот копыт и испуганные крики. Охранник прислушался, на его лице отразилось беспокойство.
– Вам лучше поторопиться, падре. На улице происходит что-то странное.
– Я закончил.
Охранник быстро отпер дверь камеры, а когда священник вышел в коридор, повернул ключ в замке. В этот самый момент снаружи у главного входа в здание раздался страшный грохот.
– Что это за шум, черт возьми? – спросил страж, посмотрев в узкое зарешеченное окно.
– Похоже, кто-то просит у нас аудиенции, – ответил священник. – Могу я позаимствовать у вас это?
– Что именно?
– Ваше оружие, por favor[9].
С этими словами священник почти вплотную подошел к охраннику, бесшумно отделил верхнюю часть массивного креста, висевшего на шее, обнажив длинное обоюдоострое лезвие спрятанного в нем стилета, и молниеносным движением вонзил его в грудь стража.