Сам господин Маррон, печально известный своими беззакониями, отнюдь не производил впечатления кровавого убийцы. Это оказался приветливый темноволосый мужчина средних лет, приятной наружности, с проницательным взглядом черных глаз и аккуратной бородкой. Одет был господин Маррон не в пример элегантнее своих громил: в черные брюки, заправленные в сапоги мягкой кожи, и камзол из темно-алого бархата. На пальце разбойника сверкал рубиновый перстень.
– Так-таки все? – мягко переспросил бандит. Голос у него был негромкий, приятный.
– Все, – еще раз повторила Линн.
В том, что семья оказалась в таком положении, была целиком и полностью ее вина. На ней лежала обязанность приглядывать за старшими братьями, следить, чтобы они не наделали глупостей. Она не справилась, и вот что случилось. Уже не первый месяц (а если честно, то и не первый год), Микки и Ру как с цепи сорвались. С их уст не сходило имя Маррона. Оба бросили работу подмастерьями: первый у сапожника, второй у столяра, так как не хотели «всю жизнь гнуть спину за гроши», и в поисках легких денег посвятили себя тому, чтобы заслужить доверие разбойника. Они ошивались в его игорных домах и на собачьих боях, брались за любые поручения – словом, делали все, чтобы проявить себя. К отчаянию Линн, Ру и Микки были очарованы Марроном – его могуществом, безнаказанностью и нахальством. Попасть к нему в присные было пределом их мечтаний, однако, разумеется, сам Маррон и слушать бы не стал таких сосунков. Братья были погодками: Микки недавно исполнилось семнадцать, Ру – шестнадцать. Пока что юнцы обретались в его заведениях, крутясь среди «нужных людей» и заводя знакомства. Под предлогом «заработать деньжат для семьи» они делали ставки и играли в кости (чаще проигрывали), ходили трясти деньги из должников, дежурили вышибалами. Линн даже слышала, что они по поручению Марроновых людей избили человека, который не мог или не хотел отдавать долг, но братья все отрицали.
Линн следовало быть с ними тверже. Конечно, у нее хватало и других забот, но с тех пор, как умерла ее мать, ответственность за благополучие семьи лежала на ней. Потеря Эйрен подкосила отца. Микки же и Ру никогда не слушались мачеху, а после ее смерти и вовсе отбились от рук.
Это случилось четыре года назад. Линн тогда было одиннадцать. Сестра отца, тетка Верена, пожила с ними месяц после похорон, а потом позвала Линн для разговора.