«Враг, если он одолеет, не пощадит и мертвых», – пишет Вальтер Беньямин в шестом тезисе о понятии истории[5]. А враг побеждает. Не мы и не они – только враг побеждает в этой затяжной войне. Война как бесконечная серия побед врага является холодной не потому, что в ней якобы не проливается кровь. На самом деле кровь не проливается только в мультиках про войну санкций, зрители которых оплакивают итальянский сыр и гражданские права или же радуются появлению на мировой политической карте новой дерзкой супердержавы. Война, обеспечивающая позитивность кризисной циркуляции мирового капитала, холодна от трупов, которым не дают уцелеть, которых убивают и замораживают, чтобы убить снова.
Они заблудились во времени-петле смерти, в серой зоне дурной бесконечности, похожей на индуистский круг сансары. Только в отличие от сансары – круга перерождений, наша холодная война – это петля бесконечных переумираний, и из нее точно так же трудно выбраться. В экономику войны, основанную на капитализации смерти, невольно вовлекаются все члены общества, относительный покой которых только иногда тревожит зловещее возвращение заблудившихся солдат, мертвых, но все еще готовых собраться в полк и идти в бой за победу врага.
Москва. Курский вокзал. Лето 2015-го. В зале ожидания мое внимание привлекает автомат, в каких обычно продают воду или кофе. Только этот окрашен в цвета камуфляжа: в нем продают солдатские жетоны. Автомат рекламирует жетоны как модный аксессуар. За 400 рублей можно купить жетон на цепочке, чтобы носить на шее в качестве украшения, или с кольцом, чтобы использовать как брелок для ключей. С жетоном российской армии вы будете как настоящий солдат. У каждого настоящего солдата есть такой жетон. По нему распознают труп.
Раньше на этом вокзале останавливался поезд, который шел через Москву в Донецк. Это непопулярное направление теперь упразднили. Но осенью 2014-го я еще ездила на этом поезде из Петербурга в Москву. Это был самый дешевый плацкарт, всего 900 рублей. Поезд шел днем, и в открытом вагоне можно было, по старой советской традиции, всю дорогу говорить с попутчиками, не представляясь. Напротив меня ехал парень из Ростова. Мы пили крепкий черный чай с сахаром, он угощал меня семечками и рассказывал о том, что у них там в целом относительно спокойно, но семью надо постепенно перевозить, все-таки вокруг «постреливают», мало ли что, – сам он уже обосновался в Питере, нашел работу по продаже скидочных купонов.